— Еще одежда. Шкафчик с косметикой. Парикмахерский узел. Все ленты. Можете забрать, если хотите, все, что найдете в ванной, в уборной.

— Ну, я сама этого делать не буду, — одернула она меня.

Я стушевалась и едва удержалась от извинений.

— Что ж, — проговорила Джеральдина, — очень надеюсь, что ваш любовник сумеет вас всем этим обеспечить.

На этот раз я промолчала. Это уж мое дело. И дело моего любовника, моего возлюбленного. А чем он мог меня обеспечить?

Я отворила кукольный шкафчик.

— Ого! — воскликнула Джеральдина. — Да некоторые из них… — она осеклась. — Конечно, подержанные игрушки продать труднее. Но эти, кажется, сохранились хорошо. Вы вообще-то играли в них?

— Они долговечные.

Мать не хотела, чтобы моя агрессивность по отношению к игрушкам отражались на них, и поэтому покупала только такие, у которых не выпадали волосы и не отваливались уши. Там был единорог-качалка без единой царапины, медведь с блестящей угольно-черной шерстью.

«Вот видите, — мысленно сказала я им, — вас все-таки купят, полюбят, будут с вами играть.» Плакать перед Джеральдиной было нельзя. И я не стала.

Я налила себе вина, а ей не предложила. Все равно она меня ненавидит.

Компьютер зажег белую лампочку и выдал клочок бумаги. Джеральдина внимательно прочитала его.

— Да, все в порядке. Я включаю сканирование. Вот. Сменный отдел доводит до вашего сведения, что завтра же мы готовы начать. Или сегодня поздно вечером, если хотите.

— Боюсь, что мне нужно до завтра уже все закончить. И потом деньги. Или я договариваюсь с другой фирмой.

— О, что вы, — сказала Джеральдина. — Обслуживание у нас быстрое, но не настолько же. Да у вас нигде и не получится быстрее.

— Тогда простите, что отняла у вас время. Она взирала на меня с удивлением.

— Ну хорошо, — сказала она. — А что за спешка? Ваша мать об этом знает?

— Компьютер же вам ясно сказал, что эти комнаты — моя собственность.

— Так. А мама и не знает, что птичка собралась улететь из гнезда. Верно?

Мать знала. Я же сказала ей.

Джеральдина посмотрела на белый кожаный саквояж.

— Что в нем? Можете не говорить. Немного одежды, коробка любимой косметики и фото дружка. Ваш юноша тоже состоятельный?

Компьютер зажег желтую лампочку и отключился. Сканирование было закончено.

— А ванная и спальня? — спросила я.

— О. Фред видит сквозь стены. А вы?

Я заставила себя обернуться и взглянуть на нее. Глаза увлажнились, но я не мигала. Зрачки были твердыми и жесткими. Мое лицо как будто стало серебряным.

— Я хочу, чтобы мне позвонили не позже, чем через два часа. Если условия меня устроят, то машина для перевозки должна прибыть через час после этого.

— Да, мадам, — сказала Джеральдина. — Я передам ваши требования.

— Если мне не позвонят до десяти часов, я обращусь куда-нибудь еще.

— Да кто же будет этим заниматься на ночь глядя, — возразила она, запаковывая компьютер и убирая калькулятор. — Я могла бы вам это устроить, — сказала она и взяла в руки пятнистую пантеру. — Могла бы.

Я туго соображаю. Она целую вечность простояла с пантерой в руках, пока до меня дошло, на что она намекает. Я перепугалась, будто нарушила этикет. Я не знала, как поступить. Пока я собиралась с мыслями, Джеральдина поставила пантеру обратно и твердыми шагами вышла из комнаты.