Я принесла ее серо-голубое меховое пальто с капюшоном. Она купила это пальто в тот самый день, когда я привезла Сильвера в Чез-Стратос.

— Ах, Джейн. Ах… Джейн…

— Я здесь. — Мой голос прозвучал так, будто я ее терпеливая и внимательная старшая сестра. Добрая, переживающая за нее. Участливая. Прямо как Сильвер.

— Дже-е-е-е-йн…

Она вперилась в меня. Ее ждала гильотина, тележка скоро покажется в дверях.

— Все будет хорошо, — сказала я ей. — Быть может, Астероид упадет прямо на Театр Конкордасис. Вскоре появился Кловис.

— Такси будет на пирсе через полчаса, — сказал он, посмотрел на меня и вполголоса добавил: — Я позвонил еще кое-куда.

— Кловис… — пробормотала я, поняв, что он начал осуществлять свой загадочный план.

— Потом. — Он взглянул на Джейсон и Медею, которые озабоченно уставились на нас. — Вы бы, ласточки, успели еще по-бысторому прикончить кого-нибудь на доске, мы уходим через десять минут.

— Ох! Жуткая пьеса, — сказал Джейсон.

— Можете не ходить, — предложил Кловис.

— Да нет, мы пойдем, — сказала Медея. — Хочется побыть с Джейн. Мы так давно с ней не виделись.

— Господи, что за странный вечер, — сказал Кловис, когда мы вышли в фойе перед шахтой лифта.

— А что такое? — поинтересовался Джейсон.

— Откуда я знаю, — ответил Кловис.

Подошел лифт, и Египтия затрепетала в моих руках. Пока мы спускались к парому, наступила ночь, и дома стали похожи на россыпи драгоценных камней. Вокруг все замерло, запорошенное снегом. На пароме было пусто, по ту сторону нас уже ожидало такси.

Поднявшись по Большой лестнице и пройдя мимо фонтана, который зимой не работал, мы добрались до театра в одиннадцать пятнадцать. Здесь я впервые увидела Сильвера.

У главного входа народу было немало. Обогнув толпу, мы вошли через служебный вход и проследовали в уборную Египтии. Там работал радиатор, но трястись Египтия не переставала.

— Отец мой сражен, брат подло срезан. Смерть — наследие Дома Павлинов. Все гибнут. Все, кроме Джейн. Джейн, не оставляй меня.

— Мы лучше подождем на улице, — сказала Медея. Я знала, что они будут наблюдать за дверью.

Теперь мне в любом случае нужно остаться, у Кловиса могут быть для меня новости. Какими бы они ни были. Волноваться уже не было сил. Я пребывала в состоянии глухой апатии, однако в любую минуту могла сорваться и броситься в квартиру на улице Терпимости.

Мимо по коридору прошел молодой человек по имени Коринф, стуча металлическими башмаками и меланхолично жуя цыплячью ножку.

Двадцать минут спустя, заглянул красивый стройный мужчина, режиссер.

— О, ты уже здесь, — сказал он Египтии. Она умоляюще посмотрела на него, но с ней он уже покончил. На следующие постановки ей можно было не рассчитывать, несмотря на ее доступное богатство. Это читалось в его глазах. — Последний совет, дорогая, — проговорил он. — Постарайся не забывать, что в составе, кроме тебя, есть и другие актеры.

Она открыла было рот, но он уже вышел, хлопнув дверью так, что едва не слетела с петель. Ремонта тут не было давненько.

— Они ненавидят меня, — ошеломленно прошептала она. — Я была с ними такой щедрой, разделила с ними свой дом, свою любовь. А они ненавидят меня.

Для правды было сейчас не время.