— Поспи еще, — сказала Сири, — ведь ты с ночной смены. Мы накроем грелкой твой кофе.

По голосу было слышно, что Сири испугана.

— Так просто ты не отвертишься, — ответила Юханна, — я должна поговорить с тобой. Только сначала умоюсь.

Она подошла к раковине. У нее за спиной воцарилось молчание.

«Они испугались, — подумала она, — они боятся меня». Ей горько было это сознавать. Она не могла понять их. Стараешься изо всех сил, чтобы все было хорошо, работаешь до упаду, выгадываешь каждый цент, а потом на тебе, они в страхе отворачиваются от тебя. Она умылась, повернулась к сестре и сказала:

— Поздравляю с законным браком. А я-то думала, мы устроим праздник в финском обществе и разошлем приглашения.

— Спасибо за доброе пожелание, — ответила Сири, вид у нее при этом был такой, словно за ней гонятся собаки; в руке она держала сумку.

— Ты уже уходишь?

— Да, мне пора.

— Нам надо идти, не то опоздаем, — сказала Майла, стоя у двери.

И они ушли, не сказав больше ни слова.

«Я знаю, — думала Юханна, — они сейчас сбегают вниз по лестнице, радуясь, что отвязались от меня. Знаю точно, что они думают. Как я устала, а ведь впереди еще целая жизнь».

Был солнечный мартовский день, в воздухе чувствовалось, что наконец пришла весна.

Вечером Юханна спросила сестру:

— А ты не думаешь пригласить его домой?

— Он не хочет приходить, — ответила Сири.

— Если он не хочет приходить, значит, ты напугала его. Что ты ему сказала про меня?

— Ничего.

— А что он знает про нашу жизнь?

— Не знаю.

— Так ты не знаешь, — повторила Юханна, — вы ничего не знаете, ни ты, ни Майла! Вы только прячетесь в свою скорлупу и говорите, что ничего не знаете. Это легче всего. И ты, не сказав ни слова, тайком выходишь замуж и думаешь, что стать женой так легко. Да знаешь ли ты, что это значит? Знаешь ли ты, что значит заботиться о ком-то?

— Лючио сам обо мне позаботится, — с вызовом ответила Сири.

— Лючио о тебе позаботится! Легко сказать! Он ничего не зарабатывает и не может дать тебе крыши над головой. Что это за супружество, если у вас нет даже своей кровати!

— Вот как! Вот как! — закричала Сири. — Тогда дай нам кровать, если ты так думаешь! В этой комнате у тебя повсюду занавески — умывальник за занавеской, постель за занавеской! Все нужно прятать! Раз ты обо всех заботишься, дай и нам угол за занавеской, чтобы мы тебя не видели!

Юханна не ответила, она словно окаменела. Сири никогда прежде не выказывала ей свою ненависть. Как страшно было ей слушать этот невольно вырвавшийся поток неосторожных слов, для Юханны это было все равно что удар ниже пояса. Она ничего не ответила. Сири стояла, уставясь в пол, а потом вдруг бросилась к дверям.

— Надень пальто, — сказала Юханна, — на улице еще холодно.

Почти каждый вечер Сири приходила поздно и тут же молча, с недовольным видом ложилась в постель.

— А на каком языке вы разговариваете? — спросила ее Майла. — На американском?

— Ясное дело. На каком же еще?

— Так ведь ты этого языка почти не знаешь.

— Да и он не знает.

С того самого утра Сири ни разу не произнесла имени Лючио. Юханна решила, что таким способом Сири решила наказать ее.

— А чем он занимается? — спросила Юханна.