Холден моргнул.

— Свободные планеты — это геноцид?

— Они утверждают, что адаптация к низкой гравитации не является недостатком, это то, кто они есть. Они не хотят жить на планете, поэтому мы их убиваем.

— Ладно, я понимаю, что они не желают проводить шесть месяцев на стероидах и стимуляторах роста костей. Но как мы их убиваем?

— Во-первых, не все из них могут это терпеть. Но это совсем не главное. Всё это, — Фред взмахом указал на окружающую их космическую станцию, — излишне, когда у каждого есть планета. Для поколений, как минимум. Может быть, навсегда. Нет причин добывать ресурсы из внешних планет или вести добычу в Поясе, когда мы можем найти те же ископаемые в колодце и получать бесплатный воздух и воду.

— Значит, если у них не будет ничего, что нужно остальным, они просто умрут от голода здесь?

— Вот как они это видят, — сказал Фред. Они замолчали и выпили.

— Мда, — наконец сказал Холден. — Хорошо, у них есть своя точка зрения. Но я не понимаю, что они собираются делать с этим.

— Некоторые люди пытаются выяснить это. Напряжение растет.

— Каллисто и Паллада.

— И совсем недавно они атаковали Землю с помощью старого законсервированого грузового корабля.

Холден рассмеялся:

— Я нигде не слышал, чтобы Землю бомбили, так что, должно быть, это не сработало.

— Что ж, это был террорист-смертник, и их план наполовину сработал. Флот ООН при патрулировании высокой орбиты превратил грузовое судно в облачко газа, растянувшееся на десятую часть астрономической единицы от планеты. Нет повреждений — нет огласки. Но, возможно, всё это было предварительной атакой. Они планируют какое-то большое показательное заявление о том, что нельзя игнорировать Пояс. Вещь, которая пугает меня до усрачки, заключается в том, что никто не может выяснить, что же это будет на самом деле.

Пологий главный коридор жилого кольца станции Тихо был заполнен рабочими. Холден не уделял особого внимания расписанию станции, но он полагал, что толпы, проходящие мимо него, означают смену дежурства. Либо это, либо упорядоченная эвакуация без сигналов тревоги.

— Йоу! Холден, — сказал кто-то из проходящих мимо.

— Привет, — сказал Холден, не зная, с кем он говорит.

Холден всё ещё не знал, как воспринимать свою известность. Люди показывали на него, смотрели в его сторону, перешёптывались, когда он проходил мимо. Он знал, что никто не пытается его оскорбить. Просто люди удивлялись, когда кто-то, кого они видели только на видеоэкранах, неожиданно появлялся в реальном мире. Большинство из того, что ему удалось расслышать в бормотании толпы, состояло из «Это действительно тот самый Джеймс Холден? Я думаю, что это Джеймс Холден».

— Холден, — произнесла женщина, идущая к нему по коридору, — как жизнь?

На станции Тихо было пятнадцать тысяч человек, работающих в трёх разных сменах. Это было похоже на небольшой город в космосе. Он всё не мог вспомнить, была ли женщина, разговаривающая с ним, его знакомой или нет, поэтому он просто улыбнулся и сказал:

— Привет. Как дела?

— Всё так же, — сказала она, когда они поравнялись.

Когда он добрался до двери своей квартиры, то почувствовал облегчение, что единственным человеком внутри была Наоми. Она сидела за обеденным столом, перед ней стояла испускающая пар чашка чая, а в глазах был отрешённый взгляд. Холден не мог понять, был ли это признак меланхолии или решения сложной инженерной проблемы в её голове. Эти взгляды были сильно похожи.

Он налил себе чашку воды из кухонного крана, а затем сел напротив неё, ожидая, когда она заговорит первой.