В обоюдном молчании мы изучали друг друга. При первой встрече прошлой осенью польский посланник показался мне взрослым мужчиной, но сейчас в тусклом свете пасмурного утра становилось ясно, что инквизитор молод, не старше Лизы. Вместо воспоминаний в его прозрачно-голубых глазах отражался белый экран, покрытый рябью мелких помех. От открытия стало так жутко, что язык окончательно отнялся.

На счастье, дверь в спальню широко распахнулась, и на пороге возник Филипп. Он замер, оценивая обстановку. Брови сошлись на переносице, губы сжались; видимо, обстановка ему не понравилась, что не удивляло — сюрпризов, тем паче неприятных, Вестич никогда не любил.

— Римас? — с вкрадчивыми нотками произнес он.

— Филипп? — в точности копируя тон ведьмака, переспросил инквизитор и нарочито помедлил, прежде чем повернуться. — Верховный судья посчитал, что его присутствие при аресте будет некорректным, и прислал меня.

— Какая удобная формулировка, — хмыкнул Филипп. — Ты, кстати сказать, этажами ошибся. Старейшины внизу.

Он выразительно посторонился в дверях и кивнул, предлагая поляку убраться из спальни. Инквизитор насмешливо склонил голову, соглашаясь с требованием, но, прежде чем удалиться, бросил в мою сторону последний взгляд. В глубине холодных глаз скользнуло противоестественное любопытство, и я поежилась.

Римас сделал шаг, ныряя в пустоту, однако Филипп сухо произнес:

— Через дверь, пожалуйста.

Фигура инквизитора мигнула, и снова стала видимой.

— Как скажешь, господин Гордон.

Надо сказать, их взаимная вежливость скорее походила на хамство. Поляк специально назвал Хозяина Вестича по фамилии отца. Похоже, он желал особо подчеркнуть, что подчиниться его заставляет единственная причина — парень является начальственным сынком.

В напряженной тишине прошелестел плащ, и пришелец выплыл из комнаты.

— И, Римас, — Филипп остановил его в дверях, — в следующий раз стучись прежде, чем войти в Сашину спальню.

Инквизитор изобразил на лице подобие любезной улыбки, вернее, чуть изогнул уголки бескровных губ, а в помещении на несколько градусов упала температура. Перешагнув через порог, посланник растворился в воздухе.

Я перевела дыхание, а спальня пришла в движение. Одновременно с треском захлопнулась дверь, громко щелкнул замок, и наглухо закрылись портьеры.

— Ты в порядке? — с сочувствием уточнил Филипп.

— Совершенно точно, я не в порядке! — вымолвила я и растерла лицо ладонями, стараясь отогнать страх.

— Иди сюда. — С мягкой улыбкой кивнул парень и расставил руки.

Я приблизилась, чувствуя страшную слабость, уткнулась лбом в измятую рубашку, позволила себя обнять.

— Скоро все закончится, — вымолвил Вестич, покрепче сжимая мои плечи. — Потерпи немножко.

— Немножко — это пока тебя не арестуют?

Филипп не стал ни спорить, ни уговаривать меня. Вместо этого, он отстранился и попросил:

— Накинь что-нибудь. Они хотят тебя видеть.

Оказалось, что Римас и не думал спускаться на первый этаж, а поджидал нас в коридоре. Проницательный взгляд на мгновение остановился на моих дрожащих руках, когда я на ходу лихорадочно застегивала пуговицы вязаной кофты.

— Новорожденная ведьма выглядит несколько испуганной. — Заметил поляк, последовав за нами. Он держался позади, как телохранитель при важных персонах (или охранник при арестантах?), и в настороженной тишине шелестел его длинный плащ.