Детектив, посланный наблюдать за домом, ничего нового сказать не мог. Все окна были закрыты, а шторы опущены. Никто не раздвигал их весь день, так что разглядеть, что же происходит внутри, возможности не представилось. В течение последних двух часов ни один человек не входил и не покидал здание.

Хантера нигде не было. Выехав из управления полиции, Гарсия дважды звонил напарнику, но тот не отвечал.

— Проверка, — в наушнике шлемофона Карлоса раздался громкий, зычный голос капитана Фаллона.

— Группа Альфа на месте, — тотчас же послышался голос ведущего первой группы. — Но мы ничего не видим. Щель под дверью очень узкая. Волоконно-оптическую камеру просунуть не удалось.

— Группа Бета на месте, — ответила вторая группа. — И мы слепы, как летучие мыши. Не видно ни зги.

Под каждой из дверей дома был набит какой-то уплотнитель.

— Ладно. Придется действовать вслепую, — послышался голос капитана Фаллона. — Полицейские на месте?

— Да, — после переклички по рации сообщил Гарсия.

Детектив нервно окидывал взглядом собравшихся, но Хантера нигде не было видно.

— Ордер на обыск у нас в кармане. Нам дали зеленый свет. Уверены, что хотите штурмовать вслепую? — спросил Гарсия.

На пять секунд повисло напряженное молчание.

— А как иначе? Или вы хотите просто подойти к двери, улыбнуться и постучать?

Гарсия промолчал.

— Кажется, не хотите. Ладно, порядок. Всем группам! Придерживаемся первоначального плана. Фактор внезапности все еще на нашей стороне. Проверяйте каждый угол. Как слышите?

— Понял вас!

— Альфа! Бета! Три… два… один…

Три группы были вооружены штурмовыми полуавтоматическими ружьями. С их помощью можно было проникнуть за самую крепкую дверь, хотя и с большим шумом, но зато куда быстрее, чем с помощью обыкновенного полицейского тарана.

Гарсия услышал залп из пяти громких выстрелов, и следом за этим разверзся ад.

Три группы вторглись в дом почти одновременно. Льюис Робинсон и Антонио Торо входили в группу Альфа. Они ворвались в дом через заднюю дверь, которая вела прямо в кухню.

Одним выстрелом Торо снес замки. Через долю секунды Робинсон сильным ударом ноги толкнул дверь вовнутрь и опрометью ворвался в дом. В ту же секунду он встретился взглядом с грузным смуглым мужчиной, который сидел за прямоугольным столом посреди кухни. Перед ним лежала кучка небольших полиэтиленовых пакетиков с белым порошком. Рядом примостился автомат «Узи». Выстрел, разнесший заднюю дверь, застал преступника врасплох, но он уже приподнимался со стула. Его рука вцепилась в «Узи». Ствол высматривал своих жертв. Жирный палец прикоснулся к спусковому курку.

— Qij ju! — крикнул он по-албански, как только увидел первого полицейского, ломившегося в заднюю дверь.

Албанец, видно, был не из робкого десятка, а слова «сдаться», вполне возможно, вообще не было в его лексиконе.

Робинсон хотел крикнуть, чтобы преступник бросил оружие, но тотчас же понял смертельную опасность своего положения. Глаза албанца пылали ненавистью и решимостью.

Убей или умрешь!

Без дальнейших колебаний Робинсон нажал на спусковой крючок пятой модели пистолета-пулемета «Хеклер-унд-Кох». Тот дважды кашлянул. Глушитель и патроны с дозвуковыми пулями сделали свое дело. Звук был не громче, чем чиханье ребенка. Обе пули попали преступнику прямо в грудь. Тот отшатнулся. Из ран полилась кровь. По телу пробежали спазмы. Лицо исказилось от боли. Палец нажал на спусковой крючок «Узи». Из дула автомата вылетела очередь.