Гончаров и все остальные бросились наружу, спешно покидая помещение, однако снова нигде не наблюдалось проявлений мощного разрыва или хотя бы чего-то отдалённо на него похожего.

    «А может, это вообще какое-то землетрясение? – подумал Гончаров, но тут же сам себе возразил: – Как же при землетрясении может быть в одном месте много разрушений, а в другом, совсем близко, почти никаких?!»

    Через два часа вернулся Кузьмин, пытавшийся проехать к центру города.

    – Ну?! – кинулся к нему майор. – Ну?!

    Старший лейтенант покачал головой – доехать до мэрии и до здания ГУВД он не смог.

    – Завалы? – предположил Гончаров.

    Он уже просто не мог думать о семье: мозг, включивший защиту от стресса, лишь фиксировал поступающую информацию, не терзая сознание бесполезной пока тревогой.

    Кузьмин сел и, сняв головной убор, вытер потный лоб рукой.

    – Ты бы видел, Александр Яковлевич, что в городе творится…

    – Я тебя спрашиваю, почему ты не смог доехать?!

    Старлей кивнул и стал хлопать себя по карманам. Гончаров молча протянул ему изрядно опустевшую пачку. Офицер закурил, несколько раз промахиваясь зажигалкой по концу сигареты, и Гончаров заметил, что у Кузьмина дрожат руки.

    – Ну, так что там, Гоша? – на два тона ниже спросил он и повторил: – Завалы?

    Кузьмин с шумом выпустил струю дыма, как сплюнул:

    – Завалы – да, есть такое дело. Идут полосой, а в стороне остались почти чистые улицы. Ну там, деревья кое-какие свалило, отдельные дома, которые более ветхие, рухнули, но проехать, в принципе, можно… А из-под развалин люди кричат, во многих местах слышно, представляешь, Александр Яковлевич?

    Гончаров скрипнул зубами:

    – Рассказывай по порядку!

    – Так я по порядку… – Кузьмин затянулся и, выпустив дым между колен, в который раз помотал головой. – Ну, с «Химмаша» мы выехали вполне нормально. Народ, конечно, кидается к машине – что да как, но мы ведь и сами не знаем. Разбираемся, говорим. Выехали на Чернышевского – там машин, кстати, много столкнулось, мы их «Уралом» просто раздвигали и – вперёд. В общем, до Восьмого марта. Тут как раз стали отдельные здания попадаться, которые конкретно рухнули. Ветхие, старые, вот такого типа. Далее доехали практически до… – старлей пососал сигарету, – до улицы Фурманова. Хотели по ней вверх к Московской – а вот там-то завалы сплошные начинаются, сплошные! Абсолютно не проехать!

    – И что? – спросил Гончаров, разминая новую сигарету.

    – Само собой, стали искать проезды. Вернулись назад и сперва сунулись на восток. Вот. – Старший лейтенант достал из планшетки и бросил на стол карту города, тыкая в неё пальцем: – По Щорса поехали. Хрен там! До ЦПКиО не доехали – тоже завалы. Мы тогда на запад, снова по Щорса. Почти сразу от автовокзала чуть вверх вообще ни одно здание не уцелело. Я не видел, чтобы дома так рушились от взрыва – какой-то это не такой взрыв…

    – Да уже и так понятно, что не такой! Что дальше?!

    – Ну что… Вообще-то, надо сказать, там проехали довольно далеко – где по пустырям, где как. А вот до Московской мы не доехали: завалов нет, она же широкая, и дома там стоят далеко друг от друга, но… Не получилось!

    – Почему? – нетерпеливо спросил Гончаров.