Вейн относит Дарлинг к дивану и осторожно укладывает в углу. Кас подсовывает одну подушку под колени Дарлинг, а вторую подкладывает ей под ступни, приподнимая её ноги вверх.

И прислоняется ухом к её груди.

Я слышу её сердцебиение даже на расстоянии. Мерный стук.

И дышит она ровно.

На самом деле, всё, что я слышу, чувствую и вижу, говорит мне, что она в порядке.

– Она заболела? – спрашивает Баш, примостившись на краю низкого столика в центре комнаты.

– В Неверленде не бывает болезней, – я приседаю рядом с Дарлинг на корточки и внимательно изучаю её лицо.

– Ну, Дарлинг вообще-то не из Неверленда, – справедливо отмечает Баш, отправляя в рот одну морочную ягоду из собранной горсти. – Может, нам надо вернуть её обратно в мир смертных?

Я усаживаюсь рядом с ним на стол и утаскиваю одну ягоду из его руки.

– Я не оставлю её без присмотра.

– Тогда что ты намерен делать?

Чем дольше она остаётся без сознания, тем хуже я себя чувствую. Я даже мог бы поверить, что мы затрахали её до обморока, нашу хрупкую крошку Дарлинг. Но она не просыпается.

Что, чёрт возьми, происходит?

По деревянному полу стучат когти – в комнату возвращается волк. На меня он смотрит, клянусь богом, неодобрительно.

– И ты тоже отвали, – говорю я ему.

Он отворачивается от меня и запрыгивает на диван, прижимаясь к боку Дарлинг.

– Пэн, – вкрадчиво произносит Вейн.

– Да, я знаю. – Я провожу пятернёй по волосам, обдумывая варианты. В груди поселяется новая тяжесть. Когда-то, прежде чем потерять тень, я мог изменить в Неверленде что угодно. Я мог сотворять вещи из воздуха.

Но исцелить кого-либо? Это куда сложнее, нет никаких гарантий, и риск обычно не оправдывается.

У меня всё внутри скручивается, секунды тикают в голове, а Дарлинг никак не приходит в себя.

Я мог бы попытаться исцелить её, если бы знал, что, чёрт возьми, с ней не так. Но я ничего такого не чувствую, и в этом проблема.

На самом деле… от неё исходит какое-то странное безмолвие. Ещё до того как ко мне вернулась тень, я ощущал гул близости Дарлинг, тепло её присутствия.

Сейчас вместо этого полная тишина.

Я ненавижу испытывать отчаяние.

Ещё больше я ненавижу просить о помощи.

Но я не собираюсь просто сидеть на жопе ровно и надеяться на лучший исход.

Особенно в том, что касается Дарлинг.

Я поднимаю взгляд на Вейна.

– Иди за Сми. И поживее.

Он не спорит. Не сомневается. В считаные секунды натягивает одежду и исчезает за дверью.

Трудно не заметить, как у него колотится сердце.

Вейн психует не меньше моего.

Глава 8

Баш

Пока мы всё равно ждём возвращения Тёмного с пираткой, а Питер Пэн нервно меряет шагами чердак, я иду обратно на кухню – хотя хороший вопрос, состоится ли теперь наш завтрак дисфункциональной семейки.

Мой лучший способ отвлечься – чем-нибудь занять руки. Мне всегда нравилось возиться на кухне. Это вроде как единственное, что я унаследовал от матери, хотя ей-то это было не по душе.

Читая нам с Касом лекции о важности наших обязанностей, обо всём, что мы должны делать, будучи наследными принцами двора фейри, она постоянно напоминала нам о том, откуда она пришла, и о жертвах, на которые ей пришлось пойти, чтобы стать той, кто она есть.

И когда мать заставала меня на кухне, где я помогал слугам с готовкой, отмеряя, наливая, перемешивая ингредиенты разных блюд для предстоящего ужина, то едва не лопалась от злости.

Пусть в её венах текла кровь обычных домовых фейри, она настойчиво изображала, будто работать руками ниже её достоинства.