Слёзы катятся градом. Мне стоило просто попросить Баша помочь мне. Надо было умолять его помочь мне остаться здесь.

Зачем только я пошла против Уинни?

Теперь они никогда меня не простят.

Почему я это сделала?

Баш берёт мою руку в свою, переплетает наши пальцы. Кожа у него сухая и прохладная, и он держит меня крепко и надёжно.

– Всё будет хорошо, Черри. Вот увидишь.

Слёзы возвращаются.

– Баш.

– Да?

– Я должна тебе кое-что…

– Черри.

Внезапно в дверях возникает Вейн.

– О да, – спохватывается Баш. – Я забыл тебе сказать, тебя ищет Тёмный. – И похлопывает меня по руке.

Сердце у меня уходит в пятки.

Я могла бы рискнуть рассказать Башу. Я ни за что не сознаюсь Вейну.

– Идём, – приказывает Вейн.

– Куда? – Я беспомощно смотрю то на него, то на Баша. Баш в ответ на мой взгляд недоумённо пожимает плечами.

– Черри, мать твою, живо вставай и пойдём со мной.

Я отставляю бутылку вина в сторону и встаю с кровати, немного покачиваясь. Баш остаётся на месте.

Они уже знают? Вейн сейчас убьёт меня?

Я уверена, что Вейн слышит громкий стук моего сердца и знает, что я в ужасе, хоть он и не воздействовал на меня своей магической силой.

Сделав глубокий вдох, я следую за ним по коридору и прочь из дома.

* * *

Первые несколько минут Вейн молчит, и я также молча иду рядом с ним по извилистой дороге, ведущей от дома к Дарлингтонскому порту.

Не так давно, когда он гнался за мной, мы бежали по лесу, не по пляжу.

Возможно, на самом деле всё в порядке.

Возможно…

– Черри, – произносит он.

– Да?

– Почему Уинни не было в гробнице, когда мы вернулись?

Я громко сглатываю и знаю, что он тоже это слышит.

Я мало что могу скрыть от Вейна.

– Я уже говорила тебе…

– Не ври мне, Черри. – Он останавливается посреди дороги и вытаскивает сигарету, запаливает её щелчком зажигалки. Пламя освещает его лицо: солнце уже садится за остров, и в лесу быстро темнеет.

– Что-то не так? – спрашиваю я, пытаясь оттянуть неизбежное, придумать какой-нибудь способ отболтаться.

Раньше мне это хорошо удавалось.

Я была совсем маленькой, когда Джез покинул Англию и я улизнула вместе с ним, но даже в том возрасте я сумела научиться кое-чему у нашего отца.

Дома, в кругу семьи, наш отец мог вести себя как полнейший мудак, но в обществе его все любили. Он был уважаемым юристом, возглавлял правительство при короле. И если я чему-то и научилась у него, то лишь тому, что всегда следует иметь две стороны – и лучше всего скрывать ту, которая совершает плохие поступки.

– Расскажи мне, что произошло, – требует Вейн. Он затягивается сигаретой и щурится от дыма, клубящегося вокруг лица.

До сих пор больно смотреть на него.

Я знаю, что не нужна ему, но от одного его присутствия у меня внутри всё переворачивается и в груди порхают бабочки.

Если бы я могла отдать что-нибудь, что угодно, чтобы это чувство исчезло, я бы это сделала.

– Ко мне в комнату попала птица… – начинаю я, но тут кто-то вылетает из тени, с разгона врезается в Вейна и швыряет его наземь.

– О боже! – визжу я.

Они катятся по земле, переворачиваясь несколько раз, а потом Вейн снова оказывается на ногах, придавив ботинком шею своего противника.

Второй, в которого Тёмный вглядывается с высоты своего роста, смеётся, хотя под нажимом чужой подошвы этот звук слышится сдавленно.