— Сейчас же ты смоешь со своего лица эту гадость, и мы поговорим!

— Еще чего, — усмехаюсь я.

По спине в это время бегут оголтелые мурашки.

— Захотела в закрытый интернат для девочек? — Прищуривается он. — Мне такой вариант предлагали. И не раз. — Вскидывает брови. — Для трудных подростков там особые условия. Весьма комфортные.

— Какие? — Вся моя решительность улетучивается. — Решетки на окнах? Так это замечательно. Зато будет с кем поговорить. Надзирателям явно будет больше дела до меня, чем тебе!

— Ты сейчас умоешься. — Говорит он тихо. В его взгляде застывает лед. — И мы поговорим. Выполняй, не то будет хуже.

И я понимаю, что на этот раз папуля не шутит. Хотела вывести его из себя — поздравляю, вывела.

— Я умоюсь. — Отвечаю, задрав подбородок. — Но только потому, что сама так хочу.

И это определенно не фраза победителя.

Но я ухожу в ванную комнату, продолжая глупо улыбаться. И ничего, что улыбка эта похожа на кривой оскал, а мне самой ужасно хочется выть. Зато это интереснее, чем лежать в пустом доме и молча глядеть в потолок. Наконец-то между нами хоть что-то происходит. Меня заметили. Круто, очень круто.

— Ты была сегодня на занятиях в новой школе? — Спрашивает отец, наливая в мою тарелку молоко, когда мы уже сидим вдвоем в столовой.

— Да. — Кривлю лицом. — А ты был на новой работе? Как тебе?

Ненавижу эту гадость — молоко. Почему для того, чтобы изобразить идеальный семейный завтрак, нужно сидеть и делать вид, что тебе вкусно и интересно? Да папашке наплевать и на меня, и на чертовы хлопья в моей тарелке. К чему все это?

— И как тебе? — Игнорирует мой вопрос.

Пожимаю плечами.

— Нормально.

Семья должна общаться. Должна собираться за общим столом. Вот для чего папочка насилует себя совместным завтраком. Ради того, чтобы я могла чувствовать себя нормальной. Такой же, как все.

Ужасно мило.

— Мне звонили из школы. — Его взгляд пронизывает меня насквозь, а тон заставляет вздрогнуть и напрячься. — Ты ушла после первого урока, Элис.

Я открываю рот, чтобы поправить его, но тут же закрываю. Черт с ним. Кто знает, как сильно он может взбеситься на этот раз?

— Было скучно, вот я и ушла. — Говорю обыденно и сразу впиваюсь глазами в тарелку.

— Мы пообщались с твоим учителем, с мисс Джонсон.

О, а вот это совсем непривычно. Он интересуется моими делами. И это очень пугает.

— И? — Сглатываю.

— Тебе нужно подтянуть учебу, чтобы не пришлось сдавать заново все тесты за прошлый год.

Медленно бултыхаю ложкой в тарелке, боясь дышать. Все было гораздо лучше, пока ему было по фиг.

— Угу. — Цокаю языком.

Это должно означать что-то типа «я подумаю, но сделаю по-своему».

— Вчера я познакомился с миссис Салливан, ее семья живет в доме напротив.

— Я думала, брюнетки не в твоем вкусе. — Не выдерживаю я.

Моя язвительность заставляет папочку сжать пальцы в кулаки.

— Мы решили, что ее сын Майкл мог бы помочь тебе с учебой.

Что?! Этот рыжий очкарик, одетый по моде шестидесятых?! У меня хлопья застревают комом в горле.

Нет, только не это…

— Ты должна понимать, что я не шучу, Элис. — Папа наливает себе сока, продолжая сверлить меня внимательным взглядом. — Если ты ослушаешься, буду вынужден принять меры.

— Ты только это и умеешь.