— Ты ужасно липкий, МакКиннон! — Она закатывает глаза.

Ее руки соскальзывают с моих плеч прямо к груди. Девчонка намеренно прислоняет ладони к моей коже еще раз, прижимает, а затем отлепляет. Демонстрирует мне, как я вспотел.

— Я же работал. — Оторваться от ее хитрых глаз нереально.

Элли смеется, обнажая ряд ровных белых зубов.

— Ты воня-я-ешь!

Тону в ее глазах.

— Да пошла ты! — Бормочу.

— Липкий, грязный, вонючий. — Ее губы проговаривают все эти слова, а я слежу за ними, не отрываясь. Эти губы только что целовали меня, и могли бы целовать еще. По крайней мере, именно этого я и хотел. — Фу-у… — Кривится она.

— Пошла ты, Элли! — Я и снова притягиваю ее к себе, вдавливая лицом в собственную грудь.

— Какая гадость… — Смеется она.

А у меня сердце заходится, потому что ее губы в этот момент касаются моей кожи.

— Мерзость, — ржет она, отталкивая меня и кривя лицом. — Всё, рабочий день окончен, бросай свою телегу и пошли купаться!

Наигранно вытирает щеки ладонями.

— Здорово, брат. — Добирается до нас Майкл.

Жмет мне руку, касается плечом плеча.

— Привет, дружище. — Я тоже рад его видеть.

Притягиваю к себе и крепко обнимаю.

— Помочь тебе оттащить эту махину обратно на склад? — Спрашивает он.

— Был бы благодарен.

Мы еще раз встречаемся взглядами с Элли, и я не могу не заметить огонь в ее глазах.

— Жду вас там. — Она указывает на песок и отворачивается.

А во мне все еще бьется прилив адреналина. Дышу тяжело и кусаю губы.

— Эй, красотка! — Зовет ее Майкл.

Элли оборачивается. На ее щеках милыми ямочками обозначается улыбка.

— Что, красавчик? — Откидывает голову назад и от души хохочет.

— Возьми свою сумку! — Он швыряет ей ее вещь.

Она подпрыгивает, но подхватить на лету не получается. Сумка пролетает над ее макушкой и с размаху ныряет в мягкий песок. С ангельских губ Элли срывается грязное ругательство.

— Коротышка, — смеется Майки.

Она злобно прищуривается и показывает ему средний палец. Разворачивается и, виляя бедрами, спешит поднять упавшее.

— Обожаю ее. — Говорит друг.

— Еще бы… — вздыхаю я.

Через полчаса мы с Майком уже выходим из прохладной воды и падаем спинами на горячий песок. Зарываемся руками и ногами и несколько секунд молча смотрим в небо, расчерченное пушистыми линиями — следами от пролетающих в вышине самолетов.

Элли отстает — она, как обычно, выиграла у нас заплыв, поэтому и возвращается последней. Мы приподнимаемся и смотрим, как она медленно выходит из реки. Капли сбегают по ее смуглой коже, устремляются в треугольнички ткани, которыми прикрыта упругая девичья грудь, собираются во впадинке пупка, скользят по бедрам.

У меня сердце больно стучится в ребра, громыхает в ушах от этого зрелища. Дыхание перехватывает.

— Я люблю ее. — Отрывисто произносит Майкл, не глядя в мою сторону.

Его грудь вздымается высоко, кадык дергается от волнения.

— Что? — Внутри меня все обрывается.

Мы оба любим ее. Еще бы. Элли нельзя не любить. Она светится. Она давно часть нас двоих. Наша плоть и кровь. Но то, что он говорит, оно… это другое. На самом деле, это меняет всё.

— Люблю с первого дня, как увидел.