– Что это было? – запыхавшись, спросил папа.

– Понятия не имею, – ответил Линус. – Но точно ничего хорошего.

Они все бежали, но тигр не шел у Линуса из головы, и насладиться бегом он не мог. Он знал, что тигр может свободно перемещаться по полю и появляться в любом месте. Он так часто оглядывался назад и по сторонам, что заметил на горизонте кромку мрака только в тот момент, когда она стала похожа на стену.

Они двигались на такой большой скорости, что прошло совсем немного времени, прежде чем стена закрыла собой значительную часть неба и простерлась влево и вправо, насколько хватало глаз. Одновременно начало происходить и кое-что другое. Покалывание в мышцах и костях, похожее на то, что он почувствовал, засунув ложку в черную субстанцию, словно угольная кислота медленно вышла из организма и размыла контуры тела. Он понял.

Мы возвращаемся.

– Ты это чувствуешь? – спросил Линус папу.

– Да, – ответил он и показал головой на стену. – Что это?

– Мрак, – сказал Линус. – Оттуда не выбраться. Там остаются навсегда.

Не успел Линус договорить, как папа ускорился, и Линус сам услышал, что только что сказал. Над ними нависала и закрывала небо стена мрака, а угольной кислоты в крови Линуса становилось все меньше.

– Нет, папа! – закричал он. – Это только мрак, ничто!

– Спасибо, – сказал папа не поворачивая головы. – Спасибо, что привел меня сюда.

Линус собрал все силы, какие смог, оттолкнулся и прыгнул вперед. Он приземлился на спину папе и вонзил в нее когти, чтобы не упасть. Под его лапами работали папины мышцы, словно клубок яростных змей, на нос Линусу капал пот. На него с бешеной скоростью надвигался мрак. Папа отряхнулся, чтобы сбросить его, и Линус заскользил по слизкой коже.

– Папа, папа! – кричал Линус. Затем все покрыл мрак. Линус спрыгнул назад, приземлился на траву в пяти метрах от границы с мраком и увидел, как папино черное тело поглотил еще более черный мрак. Угольная кислота превратилась в колючий лед.

Было так нестерпимо больно, что Линус откинул голову назад и завопил, завыл от боли, отчаяния и растерянности. Мир вокруг него растворялся. Его тело стало единым целым со льдом, его смыло ледяной волной. Тело крушилось и дробилось, суставы растягивались и видоизменялись. Его ломало. Он кричал.

4

Тело тряслось и дергалось, словно через него пропустили электрический разряд. Суставы и сухожилия болели, как в тот раз, когда его подвесили на крюк. Но сейчас боль постепенно стихала, и он почувствовал, как что-то царапает его лицо и руки.

Линус лежал в кустах. Не в колючем кустарнике, но все же здесь хватало острых веток, чтобы в моменты, когда сотрясалось тело, задеть их и расцарапать кожу. Он обхватил себя руками и выкатился оттуда.

Кусты находились в нескольких метрах от берега, рядом с которым двигались одинокие маленькие льдины. Он понятия не имел, где находится. Взглянул на поверхность воды и подумал, как же ему повезло, что он не оказался там. Хотя там, где сейчас вода, в другом месте был мрак.

Папа!

Линус оглядел черную воду, в которой отражались полоски света из жилых домов на противоположном берегу. Все спокойно. Будь папа там, наверное, были бы заметны движения.

Ну конечно, придурок.

В этом мире папа парализован. Если бы он попал в озеро, то камнем пошел бы на дно. Но где тогда пузыри от… Линус сложил руки на животе и наклонился вперед. Эта картина ему не нравилась. Папа тонет в холодной черной воде, дыхание на исходе, и только пузыри воздуха поднимаются к поверхности.

Идиот, идиот, идиот. Чем я только думал?

Он знал, как он думал: как папа.