От горя и гнева Сарий взревел так, что задрожал воздух, и на мгновение не стало слышно рокота вулкана. Скинув с себя орков Скверны, друид кинулся на убийцу Аниндры и, точно крысу, схватил его зубами. Встал на дыбы и, мотнул головой, ломая орку шею.

Вокруг медведя вспыхнули магические огни. Заклинания замедлили Сария, и орки Скверны один за другим стали сечь его клинками. Полилась кровь. Враги прибывали, и даже силы друида не хватило отбиться от них. Сария порубили на куски.

Гнев затмил разум Майев, превратив ее в берсеркера. Она прыгнула в самую гущу врагов и принялась кромсать их: одному снесла голову, второму отрубила руку, третьему вспорола брюхо… Взгляд ей застила кровавая пелена. Гора трупов росла, и даже орки устрашились ярости Майев. Но вот один из них, храбрее прочих, бросился в атаку, и за ним последовала армия. Майев рубила и рубила, пока руки не налились тяжестью. Из тысячи ран на теле сочилась кровь. Она приготовилась погибнуть, прихватив с собой как можно больше мясников Предателя – раз уж не его самого.

Ослепленная усталостью, кровью и потом, глава Стражей продолжала биться. Она уже не чувствовала рук, силы ушли. Орки пятились от нее в благоговейном ужасе. Майев убила десятки их сородичей, а ей все было мало. Ей всегда будет мало.

В воздухе над полем брани кружились черные сферы, между ними простреливали молнии, а души павших по-прежнему засасывало в дыру над алтарем. Майев с ужасом осознала, что только помогает Иллидану в ритуале: заклинание подпитывалось душами воинов, расширяя дыру в пространстве. Повеяло холодом, из бесконечности с воем вырывался ветер. Довольный Иллидан завис над склоном, раскинув крылья, окруженный аурой темной силы. Встретившись взглядом с Майев, он сделал жест, и с кулака у него копьем разгневанного бога сорвалась черная молния.

Охваченная дикой болью, эльфийка покачнулась и упала.

Приблизились орки. Майев попыталась подняться, но силы покинули ее. Захлопали огромные крылья, и эльфийка, подняв голову, увидела над собой Иллидана. Его тонкие губы изогнулись в улыбке, полной ненависти и злобы.

– Ну вот, Майев, теперь ты – моя пленница. Я позабочусь, чтобы ты не меньше моего наслаждалась заключением.

Он пролаял приказ оркам. Майев попыталась встать и ударить, но тут его кулак обрушился на нее, подобно кувалде. Майев снова рухнула на землю.

– У меня еще есть дело, – сказал Предатель, – однако твой новый дом ждет. Эта клетка удержит даже тебя, Страж.

Глава семнадцатая

За три месяца до падения

Акама следил за тем, как среди камней высоко на склоне вулкана открывается портал. Он видел много переходов, но такого – никогда. Устрашали не размеры портала, а его мощь. Проход вбирал души сотен убитых и раненых, всасывая всю магическую энергию на лиги вокруг. Даже с большого расстояния Акама ощущал исходящие от него волны зла. Что задумал Иллидан? Совету он сказал, что готовит ловушку для врага. Зная о его ненависти к Майев, все поверили на слово, а оказалось, что хитрость таит в себе иное ухищрение: поимка Майев была просто уловкой, призванной сокрыть куда более коварный план. В этот момент Акама почти восхищался Иллиданом: Предатель способен был использовать для достижения целей даже собственную злость.

Однако он обещал пощадить воинов Акамы и не сдержал слова. Воистину предатель! Он не просто погубил дренеев и Сломленных, он забрал и пустил в дело их души. Акама задавил в себе ярость. После того, что сотворили с его духом, он себе подобных чувств позволить не мог.

Акама боялся, как бы заклинание портала не задело и его. В наказание за сговор с Майев Иллидан забрал часть его сущности. В темноте Трапезной Предатель наложил на душу Акамы омерзительное заклятие – обратил ее частичку в тень.