|
Эль Хоска считает, что у него приступ мигрени, и поэтому он отправился к себе, чтобы прилечь и переждать головную боль. Все остальные из наших, настоящих, разыскивают тебя по всему городу, но Эль Хоска ничем не может им помочь. Говорит, что нужно подождать, когда у него перестанет болеть голова — а, возможно, и после этого у него ничего не получится. Он считает, что мигрень его одолела из-за того разговора с тобой. Так что в данный момент тебе ничто не угрожает.
— Отлично! — заметил Фелиз. — А как по-твоему, могут ли эти люди застрелить меня? Каи Мири с любопытством взглянула на правителя. — Наверное, могут, а почему бы и нет? — пожала плечами она. — Хотя трудно поверить в то, что какие-то дурацкие призраки могут чем-то навредить нормальному человеку. К этому времени Таки Маноаи уже какое-то время пронзительно орал на Фелиза. Улучив момент, Филиз обернулся, желая спросить, что тому надо. — … и прекрати разговаривать сам с собой. Я приказываю тебе! вопил Таки, обеими руками держась за голову. — У меня и без тебя забот полон рот! Я не слабак, но это начинает действовать мне на нервы. Замолчи немедленно. Это приказ! — Ладно, — миролюбиво согласился Фелиз. Таки же отнял руки от головы и обиженно посмотрел на него. — Ты даже представить себе не можешь, какое бремя ответственности лежит на плечах правителя, — сказал он. — Все шишки валятся на мою голову. Я в ответе за все. Если так пойдет и дальше, то до пятидесяти лет я не доживу, попросту сгорю на работе. Все считают, что справиться с моими обязанностями может каждый дурак. Но это далеко не так. И нет ничего удивительного в том, что время от времени я позволяю себе выпить. — Да ну? — изумился Фелиз, в ответ на что Таки одарил его свирепым взглядом. — Ты что, решил шутки шутить? Высмеивать правителя категорически запрещается. — Я больше не буду, — заверил Фелиз. — Особенно такого, который сам знает, что и как ему делать. Каи Мири встала за креслом правителя, держа сандалию наготове. — Может врезать ему по башке? — Не сейчас! — возразил Фелиз. — Ты что, помешалась на том, чтобы исподтишка лупить людей башмаком по голове? — А что такого? Просто я вошла во вкус, — ответила она, примериваясь и совершая пробный взмах сандалией всего в нескольких дюймах над теменем Таки. — Нельзя считать пороком то, что способно доставить человеку такое огромное наслаждение. — Да перестанешь ты, в конце концов, разговаривать сам с собой или нет? — рявкнул Таки. — Это твое последнее предупреждение. — Уже перестал, — поспешил заверить его Фелиз. — Я просто оговорился. — Тогда тебе лучше больше не оговариваться. Слушай и запоминай. Ты тут как-то сказал мне, что обладаешь некими техническими навыками и умениями, коими мы не владеешь. Это так? — Совершенно верно, — подтвердил Фелиз. — В таком случае я поручу тебе одну работу. Лишь когда человек трудится на благо правителя, его жизнь обретает подлинный смысл. Так что я… — А почему? — недоуменно спросил Фелиз. — Почему? — переспросил Таки. — Ну да. Почему кто бы то ни было должен трудиться на благо правителя… — И ты еще спрашиваешь? — удивился Таки, поднося руку к покоящемуся у него на голове резиновому пузырю с холодной водой. — Это общеизвестная истина. — А мне об этом никто не говорил, — признался Фелиз. |
