Мне не ответили. Даже не усмехнулись, как это бывает. Вампиры были серьезными, они опустили головы, скрестив руки где-то в паху, словно боялись, что им случайно оттяпают самое важное.

Хщщщщщ…

Моя левая поднятая рука просто… отвалилась. Словно по ней прошлись струной. Боли я не почувствовал. Место среза зашипело, регенерируя клетки.

Блять! Блять! Блять!

Была бы у меня мана!

И что тогда? Меня убили бы, как только почувствовали бы выплеск магии.

— Твою мать! — выругался я, прижимаясь спиной к стене и мотая головой. — Зачем так категорично?!

Опять тишина.

Думай! Думай! Думай!

Самое время выплеснуть какую-нибудь резервную силу!

Краем глаза увидел, как тьма зашевелилась где-то справа. Огонь свечи дрогнул. Мозги не успели подать нервный сигнал в мышцы. А-а-а-а…

Хщщщщ…

Кровь из глотки брызнула во все стороны и сразу же остановилась, зашипела. Клетки регенерировали. Слабость резко подступила ко всем конечностям…

— Увернулся, — прошипел из темноты голос существа, ставшего результатом соития сатаны и волан-де-морта.

Вот теперь мурашки ожили. Конча Бордула, в жизни не слышал голоса более устрашающего, мерзкого и до тошноты слащавого одновременно. Эти звуки даже запах имеют. Мне в нос ударил аромат проросшей мяты в гниющей плоти гоблина.

Я попытался переселиться в тварь, но с ужасом понял, что ни одна моя капля крови не попала на него. Удары были настолько молниеносными, что кровь не успевала сообразить, что нужно выплёскиваться наружу.

В воздухе раздался хлопок. Самый обыкновенный. Словно кто-то хлопнул в ладоши. Меня сбило с ног ударной волной, и я приложился о стену затылком. Что-то противно хрустнуло. То ли макушка, то ли мои зубы, начавшие стираться от злости.

А-а-а-а!

Страх….

Страх…

Страха нет.

Страх — эволюционная мутация инстинкта самосохранения.

Страха нет.

Не бойся…

Я — бессмертный.

Я — самый сильный.

Я — Трайл, первый имени своего.

Я — Имба в этом мире.

«Ты — ебанутый»

— Я — имбанутый! — заорал я, вскакивая с места и прыгая в ту сторону, где пламя свечи слега колыхнулось.

Руки прочертили по воздуху.

Хлоп!

В ногах хрустнуло, я свалился на пол.

«Еще идеи, имбанутый?»

Тихо…

Дыши…

Не обращай внимания на эту сучку.

Дыши…

Я закрыл глаза.

И поплатился за это. По моему философскому ебалу залетело кирпичом. Ну или показалось именно так. Потому что в голове засверкали тысячи фейерверков, а в шее заскрипели позвонки. Запах собственной горячей крови ударил в нос. Я отлетел в сторону и переломанной грудой завалился в угол.

Притворюсь мертвым.

«Заебись, так держать. Надёжный план»

Прищуренным глазом я с содроганием заметил, как в руках у одного из троицы зажата моя отрезанная конечность.

Они не дадут мне умереть…

Вот сейчас стало по-настоящему страшно. Из-за всех этих циклов и имбовости я совсем забыл, что умереть можно по-разному. Если я попаду в прошлое, это не значит, что я попаду туда собой или… в здравом рассудке. Меня можно пытать, изменить, закопать в землю на сто лет. А потом совершенно другой я попаду в прошлое. Сломанный, покалеченный, сумасшедший…

Адекватность фыркнула, но мне уже было не до шуток. Я вспомнил слова Ваулура о том, как тысячи лет провинившимся вампирам не дают впасть в анабиоз в своих гробах. Бодрят, мучают.

Я умру…

Меня предупреждала Итерна об этом в своих письмах.