– Мы знаем, где я был позапрошлой ночью, между полуночью и тремя?

– Да, разумеется. – Она разлила золотистый чай из бледно-голубого чайника в бледно-голубые чашки. – Ты был на званом ужине у Рислингов до десяти вечера. Ты проводил мисс Хаббл домой, выпил с ней на прощанье в ее апартаментах и вернулся сюда около полуночи. Ты провел двадцать минут в своем изолированном отсеке, чтобы снять негативную энергию, накопленную за день, а затем удалился к себе на ночь. К часу тридцати ты был уже в постели. Звонок к пробуждению, как всегда, прозвучал в восемь утра.

– Спасибо. – Он взял чашку, которую женщина поставила перед ним на стол. – Мне самому трудно держать в голове все эти детали. Без Ли я бы просто концов не нашел.

– Мне хотелось бы получить имена и адреса людей, с которыми вы встречались, чтобы проверить эту информацию.

– Меня все это очень тревожит и расстраивает.

– Это обычная проверка, мистер Смит. Как только ваше алиби будет подтверждено, я смогу двигаться дальше.

– Ли снабдит вас всем необходимым. – Он взмахнул рукой. – Мои органы чувств должны получать положительную стимуляцию. Я должен быть окружен красотой и любовью. Это необходимо для моего самоощущения, для моего творчества.

– Ясно. У вас имеется постоянный заказ в магазин Уиттиера в Лондоне на определенный сорт почтовой бумаги. Последнюю закупку вы произвели четыре месяца назад.

– Нет, я никогда ничего не покупаю. Понимаете, я не могу ходить по магазинам. Мои поклонники проявляют слишком много энтузиазма. Мне все доставляют на дом. По магазинам ходит Ли или еще кто-нибудь из моих служащих. Да, мне нравится красивая почтовая бумага. Я считаю необходимым посылать личные письма на хорошей бумаге друзьям и тем, кто сделал мне какой-то подарок.

– Кремового цвета, плотная, фирменная. Не из вторичного сырья.

– Непереработанная? – Он наклонил голову, виновато улыбаясь, как мальчишка, застигнутый с ворованным печеньем. – Стыдно признаться, что я пользуюсь чем-то запрещенным. Но, честно говоря, бумага роскошная. Ли, моя почтовая бумага из Лондона? – Я могу проверить.

– Она проверит.

– Прекрасно. Мне хотелось бы получить образец, если вы не против, а также имена всех ваших служащих, уполномоченных делать покупки в Лондоне от вашего имени.

– Я об этом позабочусь. – С этими словами Ли вышла из комнаты.

– Я не совсем понимаю, чем вас так заинтересовала моя почтовая бумага.

– На теле жертвы было найдено письмо, написанное на такой бумаге.

– Бога ради! – Он вскинул обе руки, провел ими по телу при вдохе и вытянул их вперед ладонями при выдохе. – Я не хочу травмировать подобными образами свои чувства. Вот почему я слушаю только свою собственную музыку. Я никогда не смотрю новости по телевизору, за исключением сообщений о развлечениях и светских мероприятиях. В мире слишком много мрака. Слишком много отчаяния.

– Мне ли не знать!

Покидая дом, Ева унесла с собой образец почтовой бумаги Кармайкла Смита и список его сотрудников в Лондоне.

– Он, конечно, психованный, – заметила Пибоди. – Но сложен классно. И он не производит впечатления человека, который будет обслуживаться у проституток.

– Он любит групповой секс, иногда с участием малолеток.

– О! – Пибоди наморщила нос и оглянулась на дом. – На этот раз инстинкты меня подвели.

– Может, он считает, что в сексуальном плане малолетние фанатки несут меньший отрицательный заряд, чем взрослая женщина, которая сбежала бы с криком, послушав его, с позволения сказать, музыку.