— Как ты там вчера вечером? — спросил Джеймс, при виде их заметно повеселевший. — Я боялся, как бы Браганци не сделал из тебя еще одну Патти Херст.

— Это было страшно увлекательно, — сказала Трейси, растянувшись на большом зеленом полотенце. — Давай, расскажи им, Имоджин.

Однако отчет Имоджин о событиях вчерашнего вечера слегка потускнел из-за того интереса, который вызвала к себе Трейси, оголившаяся вплоть до нижней части своего бикини цвета леопардовой шкуры.

— Джеймс, угомонись, — сказала Ивонн, дрожа от негодования. — А ты, Трейси, ляг и не привлекай к себе внимание. Продолжай, Имоджин. Как была герцогиня одета в домашней обстановке?

— О, в голубой шелк, — сказала Имоджин, все еще чувствуя, что аудитория по-настоящему не захвачена ее рассказом, особенно, когда Трейси начала намазывать всю себя кремом.

— Это задерживает ультрафиолетовые лучи, — пояснила она.

Минут через двадцать, в течение которых каждый мужчина на пляже, казалось, успел пройти мимо их группы, направляясь к воде, а потом возвращаясь, поигрывая мускулами и стряхивая с себя на них воду, Ивонн не выдержала.

— Знаешь, Трейси, ты обгоришь. Тебе непременно надо прикрыться, а эти м-м-м-… эти места обгорают хуже всего.

— Возможно, ты права, — сказала Трейси, вставая. — Думаю, мне надо поплавать.

— Смотри, вся ответственность — на твою голову, — отрезала Ивонн.

— Только не на голову, — хихикнула Трейси и легкой походкой направилась к воде, сопровождаемая приливной волной французов с очень нескромным интервалом.

— Я тоже пойду поплаваю, — сказал Джеймс, и прежде чем Ивонн успела его остановить, кинулся вслед за Трейси.

— Это омерзительно — как она колышет своими грудями, — возмутилась Ивонн.

— Ну, положим, они сами колышутся, — сказала Имоджин.

— Такой плохой пример для Джеймса, особенно потому, что с ней тут появился Ларри. Интересно, знает она, что он женат?

Имоджин обратилась к книге Скотта Фитцджеральда. «Тристрама Шенди» она забросила.

— Она готова обгореть, — проворчала Ивонн, поправляя свой картонный клюв. — Люди просто не понимают, что при такой жаре загорать надо понемногу. Поэтому я никогда не обгораю.

Она так долго причитала, что Имоджин обрадовалась, увидев направляющихся к ним Кейбл и Ники. Она подумала, что, поскольку Матт у Браганци, они решили воспользоваться возможностью провести пару часов в постели и оба, судя по угрюмому выражению их лиц, встали с нее не с той ноги.

— Доброе утро, — сказала Ивонн, несколько повеселевшая при виде мрачного настроения Кейбл.

— А что в нем доброго? — выпалила Кейбл, швырнув на землю свой резиновый матрас. — Ты мне не надуешь его, Ники?

Он бросил на нее взгляд, который ясно говорил «надувай свой чертов матрас сама», но, подумав немного, нагнулся, что-то бормоча вполголоса, и начал выполнять ее просьбу.

— Я слышала, Матт поехал к Браганци. Ты, Кейбл, наверное, за него рада, — сказала Ивонн.

— Не рада! Хороший у меня получился отпуск, когда он все время гоняется за какими-то дурацкими историями. Сегодня утром вернулся в девять часов, и похоже, что сегодня я его больше не увижу. Он готов сидеть половину ночи за своей гнусной писаниной. Даже просил меня найти ему пишущую машинку. Позвольте спросить, где я ее достану в таком забытом Богом месте? Мне это все больше и больше напоминает Маргит, — добавила она, оглядывая пляж, а потом, повернувшись к Ники, который заканчивал надувку матраса, спросила: — Почему бы нам не сгонять на день в Сен-Троп?

— Не получится, — сказал Ники, вдруг увидевший, как Трейси резвится с Джеймсом на мелководье, — у нас нет машины.