Пятая колонна ширилась и распространялась, подобно заразе. Была и утечка информации и банальное предательство, но недолго фраер танцевал. Цепочка странных смертей и убийств преследовала тех, кто посмел меня предать. Ну а кто-то потанцевал и на верёвке, как же без этого, без этого никуда.

Яд, подкуп, шантаж, манипулирование знаниями и эмоциями, пустые и реальные обещания помогали, как никогда. Благодаря Палачу и Азель, вопросы решались быстро и качественно, главное в этом деле не переусердствовать. Люди умнеют быстро, и скоро все знали, что можно говорить и делать, а что нельзя, ни под каким предлогом. Разумеется, это происходило не сразу, и не везде. До этого ни я, ни мои люди ещё не доросли. Но знания — это великая сила, и великая печаль.

Я сидел и грустил, выслушивая очередную проблему — столкнулись торговые интересы Русской Православной церкви и арабских купцов. И те, и другие вывозили гуммиарабик, и от тех, и от других я не мог отказаться, в силу разных причин. Церковь обеспечивала мне приток переселенцев и помогала официально купить многие вещи, которые я не мог приобрести на стороне, а арабы способствовали в покупке оружия, где только можно, и, практически, в неограниченных масштабах.

В конце концов, удалось договориться и с теми, и с другими, за счёт разных преференций. Союз креста и полумесяца, так сказать, на время взаимовыгодной торговли. Русские переселенцы осваивались на новом месте, строились повсеместно церкви, конкурируя с коптской православной церковью, и даже был заложен монастырь, выросший из скита, основанного отцом Клементием, там и умершим.

Его вдова и дети были приняты, обласканы мной и пристроены к делу, заниматься судьбой прибывающих переселенцев и обучением их в специально открываемых школах. Учителями там были самые разные люди, как русские, так и американцы с европейцами, которых занесла сюда судьба за разные прегрешения.

С переселенцами было всё очень сложно. Часть земель, предоставленных им, были ничьими, либо покинутыми, или население, которое раньше на них проживало, сильно поредело, отчего и не сопротивлялось наглому вторжению белолицых.

Но количество земель, не затронутых ареалом распространения мухи це-це, было, всё же, ограничено. Эти земли были плотно заселены и находились, в основном, на территории Северной и Южной Родезии, до которых мои черные руки пока ещё не добрались.

Делать было нечего, и чтобы не подрывать устои молодого государства, пришлось пойти на непопулярные и экстраординарные меры. Я обязал русских парней, а также мужчин любых других национальностей, брать в жёны негритянок и арабок.

Но, если с негритянками вообще не было никаких проблем, то представительницы арабских и кушитских племён категорически не хотели менять свою веру. Я их понимал и выселял, оставляя только тех, кто принимал мои условия.

Сопротивление было недолгим, и процесс пошёл, но не все мужчины из России хотели жениться на местных. Тем, кто не желал это делать, я предложил уехать обратно в Россию, либо поступить ко мне на службу в армию, совершить ряд подвигов и завоевать себе право жениться на белой, не зависимо от ее национальности и веры.

Как обычно, когда человеку предоставляется свобода выбора, он всегда выбирает то, что ему более выгодно, за редкими исключениями. Главное, чтобы был выбор. Так я пополнил свою армию мотивированными и хорошими бойцами, и приступил к формированию новой нации, которую я ранее назвал каракешами.

Негритянские народности тоже не хотели терять свою идентичность, но после того, как многие племена просто исчезли, а оставшиеся немногочисленные женщины растворились в более крупных племенах в процессе колонизации, продажи в рабство и межплеменных войн, у них просто не было выбора.