В предыдущие дни они много разговаривали, вернее, говорила в основном Инос. Она очень гордилась своими достижениями — и не без основания, и Рэп позволял ей снова и снова показывать и объяснять все то, что он увидел в первый же часполтора своего визита. К тому же многое ему было известно ранее он ведь издалека наблюдал за Краснегаром.

Рэп больше слушал, чем говорил, но об Араккаране он ей рассказал. Туда фавн отправился за своей собакой. Его появление повергло в дикий ужас и Азака и Кара. Трясясь от страха, оба брата устроили пир в честь колдуна, пригласив на него лучших жонглеров, фокусников и танцовщиц. Рэп рассмешил Инос, поведав ей, какими шутками он забавлялся на охоте, устроенной для него султаном.

— Флибэга ты спас, а как насчет пантеры? — поинтересовалась Инос.

— Пантеру я оставил в покое. Я никогда не любил кошек.

— Неужели Азак добровольно отдал тебе Злодея?

— Я не спрашивал разрешения султана, просто забрал коня, вот и все. Хоть както Азак должен заплатить мне за все.

Больше об Араккаране ни Инос, ни Рэп не упоминали. Фавн коротко сообщил ей о других своих странствиях — в Феерию, на Драконий полуостров и в Дартинг.

— А Тум? — осторожно спросила Инос.

— Нет, в Туме я не был.

Они говорили обо всем, но только не о любви. Этот вопрос они оба упорно обходили стороной. Однажды Рэп попытался коснуться запретной темы, но чтото принудило его к молчанию. То ли волшебные слова воспротивились, то ли чьято власть, более высокая, чем слова, — он не знал этого наверняка.

С того самого момента, когда Рэп встретил Инос на берегу, колдун понял, что она чтото задумала. Конечно, ему ничего не стоило прочитать ее мысли или магией вынудить Инос к откровенности, но он не сделал ни того ни другого.

Стены колдуну не преграда, и, чтобы не смущать Инос и не мучить себя понапрасну, Рэп проводил ночь вне замка. Близ гавани фавн разыскал заброшенную мансарду, устроил там мягкую постель и терпеливо лежал в ней долгие часы в темноте и одиночестве. С той самой памятной ночи в Хабе Рэп больше не испытывал потребности в сне; колдун почти уже забыл, что такое сон.

6

На четвертое утро Рэп пришел к Инос прощаться. Королева завтракала. Она одиноко сидела за верхним, королевским столом. Рэп попростому вошел через дверь, прошел по залу к королевскому столу и занял стул рядом с королевой. Солнце едва взошло, но день обещал быть необыкновенно ясным и теплым; еще один чудесный подарок уходящей осени. Инос сохранила пристрастие к зеленому цвету, но праздник кончился вчера, и сегодня на королеве было неброское светлозеленое платье и лента в тон, поддерживающая вольно струящиеся локоны. В этом будничном наряде Инос выглядела на удивление красивой, как никогда.

Увидев Рэпа в дорожной одежде, Инос побледнела.

— Уже уезжаешь? Не может быть! — обиженно промолвила она.

— Хочу успеть поймать хорошую погоду, пока еще можно, — сказал Рэп, пряча глаза.

— Доброе утро, ваше величество, — продребезжал старческий голос.

Белый как лунь слуга прошаркал к королевскому столу и поставил перед Инос серебряный поднос с чашкой шоколада и миской овсянки. Он не заметил, что королева за столом не одна, а Рэп, предупреждая распоряжения Инос, снабдил себя овсянкой.

— Можно мне взять Огненного Дракона? — спросил Рэп между двумя ложками каши. — Мы с ним всегда были добрыми друзьями. Мне кажется, он слишком состарился для своих обязанностей.

— Конечно, бери, — прошептала Инос.

— А Злодея я оставляю тебе. Думаю, он отлично поладит с кобылами. Прекрасное напоминание об Азаке, ты не находишь?

— Ооччень смешно! — фыркнула Инос.