– Вот вам пример доходности крестьянского хозяйства в натуральных и денежных величинах, – в руках императора материализовалась еще одна бумага, – в Темниковском уезде Тамбовской губернии сбор крестьянского хлеба колебался от 11,5 пудов ржи на наличную душу в нынешний урожайный 1900 год до 4,6 пудов в неурожайный, при среднем сборе в 10 пудов. Исходя из того, что средней минимально необходимой нормой было 14 пудов, возникал дефицит зерна, который надо было докупать. И это притом, что на каждый двор в среднем ложилась денежная налоговая повинность в размере 10 рублей, которая покрывается только подсобными промыслами и занятиями.

Император закрыл блокнот и ещё раз обвёл глазами министров:

– Вы поняли, что происходит? Нет ещё? Крестьяне покупают хлеб! Не производят и продают, а покупают! Те, кому на роду написано выращивать зерно и торговать им с городом и другими странами, вынуждены его приобретать, в том числе, и за границей! И таких у нас 50 миллионов, покупающих основной и прибавочный продукт, который, производись он в достаточном количестве, можно было бы обменять на промышленные изделия или экспортировать. Можно ли представить себе более абсурдную ситуацию? Они из-за безденежья ничего не могут купить и ничего не способны предложить на продажу кроме своих малограмотных и неквалифицированных рук… Это я министру Боголепову, который никак не поймёт, сколько нужно школ…

И вот итог, с которым мы вползаем в ХХ век: хлеб, точнее, тот прибавочный продукт, который мы хотим экспортировать, мы вынуждены тратить на наших же крестьян, которые его произвести не в состоянии. И мы не можем обменять его на те промышленные европейские товары, которые сами делать не умеем или не хотим.

При словах “не умеем или не хотим», произнесённых царем наиболее чётко и с расстановкой, министр путей сообщения князь Хилков наклонил голову и сжал губы. Это были его мысли. В 60-х годах, когда появилось большое либеральное течение по освобождению крестьян, он раздал большую часть своих земель крестьянам и, будучи крайне либеральных воззрений, уехал в Америку почти без всяких средств. Поступил на службу в англо-американскую компанию по сооружению Трансатлантической железной дороги сначала простым рабочим, спустя четыре года стал заведующим службой подвижного состава и тяги. Потом, оставив Америку, он около года прослужил слесарем на паровозном заводе в Ливерпуле.

И это после пажеского корпуса и службы в лейб-гвардии! Он был одним из тех немногих князей, которые не чурались самого пролетарского труда и готовы были отвечать за свои решения. Известен такой случай. Незавершённость Кругобайкальской железной дороги серьёзно осложняла снабжение войск. Чтобы решить эту проблему, Хилков приказал проложить рельсы прямо по льду Байкала и сам повел поезд, так как машинисты испугались смелого решения…

Князь посмотрел Европу и Америку со всех сторон и был полностью согласен с царскими словами про нежелание и неумение выпускать промышленную продукцию. Это было то, что его самого возмущало и огорчало как настоящего патриота Отечества. А император, тем временем, продолжал:

– И вот сейчас, в начале 20 века, мы имеем 15 миллионов крестьянских хозяйств, не производящих, а потребляющих добавленный продукт, и совершенно безумную экономическую реальность – 80 миллионов человек для экономики не существуют. Причём, для 25-ти миллионов из них уже сейчас нет ни работы, ни хлеба, и количество полностью обездоленных с каждым годом только увеличивается.

“Эта убыль в хлебе, – читаем мы в Трудах Особого совещания, – не пополнена избытком потребления мяса, овощей и т. п., а составляет действительную убыль, которая была разложена между населением в виде сокращенного питания и между хозяйственным скотом, частью тоже ухудшением его корма (замена хлебного корма соломой), частью же просто распродажей скота”.