|
По пути из одного замка в другой, исчезает несколько грузовиков с секретными документами. В советской разведке об этом архиве не догадывается никто, кроме одного человека… И после этого руководитель Абвера Канарис смущённо докладывает Гитлеру, что его резидентура в СССР почти полностью разгромлена.
В это время Игнатьев работал уже в Москве. Вернулся в самый разгар репрессий – в 1937, ничего не боясь и ни в чем не сомневаясь, так как хорошо себе представлял кто, кого и за что сажает и расстреливает. Сразу получил звание комбрига и смешную должность переводчика в Воениздате. Но именно после его приезда начинаются аресты в верхушке РККА – Корка, Фельдмана, Тухачевского, Эйдемана, Якира, Уборевича… А потом было предложение красного графа Игнатьева о возрождении гвардии, возвращении армии погон, и наконец – в 1943 – предложение о воссоздании кадетских корпусов. Через неделю после принятия решения о создании Нахимовских и Суворовских училищ Игнатьеву будет присвоено звание генерал-лейтенанта. Идея, поданная беспокойным разведчиком, действительно стоила внеочередного звания.
<sup>Алексей Алексеевич и Наталья Владимировна</sup>
Январь 1901. Рязань. В январе 1901 года Алексей Алексеевич Игнатьев, совсем не знаменитый, хотя и заметный в высшем свете гвардейский офицер, слушатель Николаевской академии, даже не подозревал, по какой надобности им заинтересовался царь, зато это хорошо представлял император, зная, откуда у офицера вскоре появятся сведения об оставшейся бесхозной финансовой разведке Канкрина. Поэтому после дежурных приветствий и представления, сразу перешёл к делу, объявив о решении пожаловать поручика флигель-адъютантом и озадачив первой просьбой: без лишней помпы, тихо, по-семейному, устроить встречу царя с членом государственного Совета Алексеем Павловичем Игнатьевым. На вопрос «О чем государь желает побеседовать с его отцом», император загадочно улыбнулся, похлопал поручика по плечу и произнес со значением: «Передайте батюшке, что я имею огромное желание поговорить о французских пирамидах…» Теперь император чувствовал себя увереннее. Все нужные карты были уже на руках или в пределах досягаемости. Михайловичи, Ратиев, Ротшильд, Манташев, Нобель, Красин, Шухов, Классен, Бари, Трепов, Ипатьев, Гучков, и вот теперь Игнатьев… Можно было начинать игру по-серьёзному.
Глава 11 Битва за Москву
Мария Федоровна сошла на перрон Николаевского вокзала с решимостью конкистадора Кортеса, прибывшего на побережье Южной Америки привести к покорности диких туземцев. Первый эскадрон её кавалергардов прибыл сюда же ещё накануне и терпеливо дожидался своего шефа на выходе из станционного здания работы архитектора Рудольфа Желязевича в составе почётного эскорта. Чуткая женщина и опытный политик, вдовствующая императрица почувствовала, что в воздухе пахнет порохом, как только сделала первые шаги по московской земле… Внешне всё было благостно и духоподъёмно. В аккуратных шеренгах напротив друг друга, образуя коридор, стоял почетный караул Московского гарнизона великого князя Сергея Александровича и гренадёры кавказской дивизии великого князя Николая Михайловича, но именно наличие этих двух подразделений в одном месте и в одно время заставило императрицу напрячься. А когда она увидела, где расположились, как стоят, как смотрят на нее и друг на друга сами великие князья с их свитами, то Марии Фёдоровне стало вообще всё предельно ясно – её встречали две вражеские армии, готовые устроить междусобойчик прямо во время церемонии. «Ну вот, Никки, – раздражённо подумала императрица, – это результаты твоей мягкости и уступчивости. Плюшевость императора, недостаточная твёрдость – и вот у нас уже не великие князья, не дружная семья – опора престола, а страсти Александра Дюма с мушкетёрами и гвардейцами…» – Доброе утро, господа! – с улыбкой произнесла Мария Федоровна вслух, выслушав дежурные приветствия. |
