— Ваше величество, разве могут такие, как я, перечить вашим решениям? — испуганно ответила Дрина.

Откровенным ответом стало бы «нет». Но Крисп не произнес это слово; оно встревожило бы ее еще больше. Вместо этого он сказал:

— Пойди и расскажи Барсиму то, о чем рассказала мне. И передай также, что я велел заботиться о тебе, как полагается.

— Передам, ваше величество. Спасибо. Э-э… ваше величество…

— Что еще? — спросил Крисп, когда дальше «э-э» дело не двинулось.

— Вы и дальше будете меня хотеть? — робко произнесла Дрина и сжалась, словно ей хотелось провалиться сквозь мозаичный пол. Как и у большинства видессиан, кожа у нее была оливкового оттенка, но Крисп все равно разглядел, как Дрина покраснела.

Он встал, вышел из-за стола и обнял ее за плечи.

— Да, буду — время от времени, — ответил он. — Но если тебя, образно говоря, ждет под Амфитеатром некий молодой человек для следующей гонки, то не стесняйся мне об этом сказать. Я не стану заставлять тебя делать что-либо против твоего желания. — Он вспомнил, как Анфим пользовался преимуществом своего положения и затаскивал в свою постель столько женщин, сколько хотел, так что по сравнению с ним Криспу нетрудно было прослыть умеренным.

— У меня никого нет, — быстро сказала Дрина. — Я просто… испугалась, что вы обо мне забудете.

— Я уже сказал, что не забуду. А свое слово я держу. — Подумав, что Дрина нуждается в ободрении не только словами, он похлопал ее по заду. Дрина вздохнула и прижалась к нему. Крисп позволил ей постоять так немного, потом сказал:

— А теперь иди к Барсиму. Он о тебе позаботится.

Шмыгнув носом, Дрина вышла. Крисп стоял в кабинете, слушая, как затихают в коридоре ее шаги. Когда они окончательно смолкли, он вернулся за стол и вновь занялся таможенными отчетами, однако вскоре отодвинул пергаменты в сторону: он никак не мог сосредоточиться.

— Императорский бастард, — тихо произнес он. — Мой бастард. Так-так, и что мне теперь с ним делать?

Он был человеком, который верил в планы столь же безоговорочно, как и в Фоса. И он не собирался становиться отцом в таком возрасте. Что ж, ничего не поделаешь. Придется составлять новые планы.

Он знал также, что, возможно, это и не понадобиться; очень многие дети умирали, не повзрослев. Впрочем, когда дело касается детей, то тут, как и во многом другом, лучше иметь и не нуждаться, чем нуждаться и не иметь. Кроме того, родители всегда надеются, что их дети выживут, — если только они не фанатичные фанасиоты, полагающие, что вся жизнь на свете должна прекратиться, и чем скорее, тем лучше.

Если родится дочь, все окажется очень просто. Когда девочка вырастет, Крисп постарается, чтобы она вышла замуж за преданного ему человека. В конце концов, для чего еще нужны свадьбы, как не для объединения семей, которые могут оказаться полезны друг другу.

Однако если родится сын… Крисп щелкнул языком. Да, это здорово все усложнит. Некоторые Автократоры превращали своих бастардов в евнухов; некоторые даже поднялись до высоких должностей в храмах или во дворце. Безусловно, то был единственный способ, гарантирующий, что мальчик не бросит вызов законным наследникам престола: будучи физически несовершенными, евнухи не могли претендовать на императорскую корону ни в Видессе, ни в Макуране, ни в любой известной ему стране.