— Возвращаешься к своей милой, Йорг?

Челла изобразила улыбку, которая не подходила к губам.

— Она слишком хороша для такого, как я, Челла. Я безнадежно испорчен, я такой. — Он снова сверкнул улыбкой и открыл дверцу. — Только подберись к моему сыну — убью. — И исчез.

40

Я пустил Брейта легкой рысью, проехал мимо гвардейцев, сопровождавших делегацию Затонувших Островов, и приблизился к золотой армии, окружающей делегации Анкрата и Ренара. Катрин и два голоса от отца, я и мои семь.

Катрин узнала бы. Как-то да узнала бы, даже не заходя в мои сны, почувствовала бы на мне запах Челлы. Миана просто покачала бы головой, как мать, хотя вообще-то она сама еще ребенок. «Никогда не говори мне, я не хочу знать». Вот все, о чем она когда-либо просила меня. И я как мог выполнял эту просьбу. Конечно, она заслуживала лучшего, но дать ей это мог лишь человек, который был бы лучше меня.

Я обнаружил на губах глупую улыбку и стер ее. Язык болел, полосы на спине горели. Раны от ногтей обычно болят сильнее, чем неглубокие ножевые порезы. Овладеть Челлой — плохой выбор, но вся моя жизнь — это череда опасных решений и отчаянных попыток достичь лучшего результата. Хотя, давайте по чести, это не было выбором. В какой-то момент мы осознаём, что мы — всего лишь путники, со всем нашим интеллектом и титулами, таскающие за собой мясо и кости, зная, что это все, что им надо. Когда плоть встречается с огнем, она хочет отпрянуть и так и делает, что бы вы об этом ни думали. Бывает, что мужчина встречает женщину, и те же силы работают противоположным образом.

Макин ехал со мной от конца нашей колонны до кареты Холланда.

— Оставляете их одних плести заговоры?

Он смотрел подозрительно, будто знал, что я что-то замышляю.

— Требуют суждения. Я не готов сказать, что они ожидают. А если они…

— Скучали по нашему обществу, да?

Макин подъехал совсем рядом, плечом к плечу, от него слабо пахло гвоздикой. Мне не нравилось, что он так старался скрывать истинного Макина, но я едва ли мог полагаться на чувства. Красный Кент присоединился к нам и тоже спросил:

— Заскучали, да?

— По вам? Да ты же помнишь Челлу — залы левкротов, болото — сколько, по-твоему, можно высидеть в ее карете?

Оба какое-то время ехали молча, глядя через поле. Что именно из тех встреч они представляли себе, не знаю. За поворотом показалась карета Холланда.

— Ну, достаточно долго, — сказал Макин, отвечая на вопрос, о котором я уже успел забыть. — Я бы с ней проехал довольно долго.

Кент потянулся и поправил ворот моей дорожной туники, что делал в последний раз, когда мне было лет десять.

— Москит укусил, — прошелестел он обожженным горлом и коснулся своей шеи. — И немаленький, судя по всему, вроде того, что мы видели в болотах Кантанлонии.

Я слез с седла на подножку кареты, не прося кучера остановиться.

— Скучали без меня, отец Гомст?

Я захлопнул за собой дверь и рухнул между Катрин и Мианой, одна быстро убрала книгу, другая подхватила сына.

— Оррин тебе не рассказывал, как мы познакомились в пути, Катрин?

Я не дал доброму епископу возможности ответить.

Она закрыла книгу — небольшой потрепанный томик в красном кожаном переплете.

— Нет.

— Гм-м. А я-то думал, что произвел впечатление.

— Иган зато рассказывал, несколько раз. Между прочим, Иган не страдал многословием, — ответила она.

Позади меня Уильям забеспокоился, ища грудь.

— Он сказал, что Оррин поступает глупо, играя с тобой, позволяя тебе жить, что на его месте сразу убил бы тебя.