Ехонала взглянула вверх, вопросительно подняв брови, и приложила палец к губам. Ли Ляньинь показал веером, что надо пойти вслед за ним в беседку, расположенную за пределами библиотеки. Он шел молча, и тряпичные туфли бесшумно ступали по изразцовому полу. Следуя за ним, девушка тоже молчала, чтобы не разбудить спящего учителя. И даже собачка, увязавшаяся за ней, не лаяла.

— У меня есть для вас новости, — сказал Ли Ляньинь.

Он высился над нею: огромная квадратная голова с грубыми чертами лица, высокая неуклюжая фигура. Ей следовало бы бояться его, но она не позволяла себе бояться.

— Что за новости? — спросила она.

— Молодая императрица зачала.

Сакота! Она ни разу не видела свою кузину с тех пор, как они вместе прошли через дворцовые ворота. Сакота стала супругой вместо своей умершей сестры, тогда как она, Ехонала, была всего лишь наложницей. Сакота, призванная в постель императора, выполнила свой долг. Если кузина принесет сына, то он унаследует трон Дракона, и тогда супруга возвысится до титула матери-императрицы. А она, Ехонала, так и останется всего лишь наложницей. И за такую малую цену она бросила и возлюбленного, и родных? Ее сердце наполнилось горечью, казалось, еще чуть-чуть — и оно разорвется.

— Есть доказательства? — поинтересовалась она.

— Есть, — ответил Ли Ляньинь. — Я плачу ее служанке. Вот уже второй месяц как не было крови.

— Ну и что? — рассеянно произнесла Ехонала, думая о своем.

Затем к ней вернулось самообладание. Никто не мог помочь ей, кроме нее самой. Рассчитывать можно только на себя. Судьба может быть благосклонна к ней в случае, если Сакота родит девочку. Тогда у императора не будет наследника, пока не родится сын, и мать сына станет императрицей. «Этой матерью могу быть я», — думала Ехонала. Проблеск надежды успокоил ее мозг и сердце.

— Долг императора по отношению к покойной супруге выполнен, — продолжал евнух. — Теперь он полностью отдастся своим капризам.

Она молчала: выбор может пасть на нее!

— Вы должны быть готовы, — говорил Ли Ляньинь, — по моим расчетам, через шесть или семь дней он будет подумывать о наложнице.

— Откуда ты знаешь? — испугалась девушка, несмотря на свое решение ничего'не бояться.

— Евнухи много чего знают, — произнес он, хитро глядя на нее.

Она с достоинством ответила:

— Ты забываешься.

— Я оскорбил вас, — сразу поправился он. — Я не прав. А вы всегда правы. Я ваш слуга, ваш раб.

Ехонала была так одинока, что, несмотря на отталкивающую внешность евнуха, заставила себя принять его извинения.

— И все же, — спросила она, — почему ты хочешь служить мне? У меня нет денег, чтобы вознаградить тебя.

Действительно, у нее не было ни гроша. Каждый день она ела самые изысканные блюда, потому что после вдовствующей императрицы все доставалось наложницам, и еды было в изобилии. Сундуки в спальне Ехоналы ломились от красивейших платьев. Она спала под шелковыми одеялами; и днем и ночью ей прислуживала служанка. Но несмотря на все это, девушка не могла купить себе даже носовой платок или кулечек сладостей. А еще, с тех пор, как она вошла в Запретный город, Ехонала не видела ни одного театрального представления. Вдовствующая императрица все еще носила траур по покойному императору Даогуану, отцу нынешнего императора, и не позволяла даже наложницам наслаждаться представлениями.