— И при этом ваше сердце отказывается само себя защищать.

— Разве можно защититься от любви?

— Правда в том, что вы не можете прекратить думать о Жун Лу.

— Но ведь есть разные способы любить.

— И он тоже носит вас в своем сердце, моя госпожа.

— Тем хуже для него.

— Но вы хотя бы ищете способы, как себя успокоить?

— Я думаю о том, чтобы стать его свахой.

От удивления евнух едва не скатился с постели:

— Вы сошли с ума, моя госпожа!

— Но другого пути я не вижу.

— А как же ваше сердце, моя госпожа? Вы хотите, чтобы оно кровоточило до смерти? Если бы я смог продать все пролитые вами слезы, то стал бы богаче Цзэнь Гофаня.

— Надо его женить, и мое желание сразу же пропадет. Я себя заставлю. Помогая ему, я помогу самой себе.

Ань Дэхай немного помолчал.

— Вы слишком сильно его желаете, чтобы... — наконец сказал он.

— Я... — Но не нашла слов, чтобы закончить предложение.

— А вы когда-нибудь думали о том, что будет, если он вдруг к вам придет? Например, сегодня, в полночь?

— Что это ты такое говоришь? — спросила я.

— Зная, чего хочет ваше сердце, моя госпожа, зная, что здесь безопасно, потому что мы не в Запретном городе, я могу поддаться искушению... То есть, попросту говоря, пригласить его сюда.

— Нет! Ни за что!

— О, моя госпожа, если бы я мог переупрямить самого себя! Если бы я не любил вас так сильно!..

— Обещай мне, Ань Дэхай! Обещай, что никогда этого не сделаешь!

— Тогда побейте меня! Потому что единственное мое желание — это снова увидеть у вас на лице улыбку. Вы можете считать меня сумасшедшим, но я должен высказаться. Я желаю вам любви так же сильно, как хочу вернуть свое мужское естество. Я просто не могу пропустить такую возможность.

Я встала и начала шагать взад-вперед по палатке. Я понимала, что Ань Дэхай прав, надо что-то предпринимать, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля. Нетрудно было предугадать, к чему приведет меня страсть к Жун Лу. К тому, что придется расстаться с мечтой о будущем Тун Чжи.

Я позвала Ли Ляньина.

— Пригласи каких-нибудь актрис из местного чайного дома, — приказала я.

— Хорошо, госпожа, иду.

— Полночных танцовщиц и певичек, — уточнил Ань Дэхай, чтобы его протеже не ошибся с заданием.

Ли Ляньин встал на колени:

— Я знаю тут одно место, приблизительно в четверти мили отсюда, под названием «Персиковая деревня».

— Иди и немедленно пришли оттуда трех лучших девушек к Жун Лу. Скажи, что это от меня.

— Хорошо, Ваше Величество. — Евнух поднялся с колен.

Я приподняла полог палатки и смотрела, как Ли Ляньин исчезает во мраке ночи. Мне показалось, что на меня навалилась какая-то страшная тяжесть. Мой живот словно наполнился камнями. От той девочки, которая десять лет тому назад пасмурным летним утром вошла в Пекин, не осталось и следа. Она была такая наивная, доверчивая, любопытная! Ее переполняли юные и свежие чувства, и она готова была с радостью шагнуть навстречу жизни. Но годы, проведенные в Запретном городе, заставили ее свить вокруг себя кокон, и этот кокон затвердел. Историки потом будут описывать ее как жестокую и бессердечную правительницу. Они скажут, что ее железная воля позволяла ей преодолевать все препятствия на пути.

Когда я снова повернулась к Ань Дэхаю, он потрясенно смотрел на меня.

— Я такая же, как все, — сказала я. — И на земле нет места, куда бы я могла убежать.

— Вы совершили невозможное, моя госпожа!

Следующий день был безветренным. Сквозь легкие облачка просвечивали лучи солнца.