Краем глаза Эркюль заметил ее приближение. Он по-прежнему был во всем черном и походил на пуританского проповедника. Странно и непривычно было видеть его в таком обличье.

– Эркюль, я…

– Я всем представил так, что ее убили татары, – сказал он. – О том, что между вами произошло, никто ничего не знает.

На мгновение ее охватила такая ярость, что она потеряла дар речи.

– За что, Эркюль? Она не заслужила смерти.

Он повернулся к ней, его лицо исказилось до неузнаваемости, до потери человеческого облика.

– Что?

– Я видела тебя, Эркюль… там, в лесу, в то время, когда ты должен был охотиться совсем в другом месте…

– Ты думаешь, это я ее убил?

– Я… – Адриана замялась.

– Господи, это же ты сделала! – выкрикнул он так громко, что голова рулевого повернулась в их сторону. – Закрепи руль и уходи! – крикнул ему Эркюль. – И поторапливайся!

Когда рулевой ушел, Эркюль вновь повернулся к Адриане, глаза у него налились кровью.

– Пойми меня, – она никогда не слышала, чтобы голос Эркюля звучал так глухо и угрожающе, – я не любил Ирину так, как люблю тебя, но я испытывал к ней определенные чувства. Она была матерью моих детей. Она согревала меня, когда ты была холоднее льда. Если ты хоть на секунду подумала…

– Прости, я просто видела, как ты ехал с той стороны, где мы ее потом нашли…

– И ты совершенно естественно решила, что это я убил ее. Убил, чтобы устранить разделяющую нас преграду? О господи, неужели ты думаешь, я не знаю, что ты никогда не выйдешь за меня замуж, и не важно, стоит ли между нами Ирина или нет? Разве не ты мне так ясно дала это понять? Неужели ты думаешь, что я убью свою жену и оставлю своих детей сиротами, и все ради тебя?

И вдруг Адриана почувствовала себя маленькой девочкой, которую отчитывают за неблаговидный проступок, и отчитывают заслуженно.

– Прости, Эркюль.

– Ты действительно не знаешь, кто убил Ирину? Или это искусное притворство, чтобы удержать меня от мести?

– Боже мой, что ты такое говоришь?

– Те, кто не ослеплен твоим обаянием… – он на секунду замолчал, пытаясь совладать с собой, и это ему удалось, – знают, кто убил Ирину, – Креси.

– Креси?

– О господи, Адриана, ни для кого не секрет, что Креси любит тебя и готова на все, чтобы защитить тебя. Всем известно, что Ирина пыталась убить тебя. Креси устранила мою бедную жену, чтобы ничего подобного больше не повторилось.

– Нет, – сказала Адриана, – я не верю этому. Увидев Ирину мертвой, она удивилась так же, как и я.

Эркюль посмотрел на нее, и взгляд его на хорошо понятном им обоим языке говорил: "Это Креси". Прошлое Креси доказывало, что она, как никто другой, была искусна в обмане. Ее настоящее свидетельствовало, что, когда дело касалось ее врагов, она продолжала лгать с той же изощренностью.

– Я все равно не верю этому. Я видела татарку…

– Чтобы оправдать ее, ты придумываешь всяких чудовищ, которых якобы видела в лесу? Нет, Адриана, это была Креси.

– Эркюль, не делай поспешных выводов.

Он горько рассмеялся:

– Об этом меня просит женщина, которая минуту назад обвинила меня в убийстве собственной жены?

– Я попросила у тебя прощения. Мне показалось странным вначале увидеть в лесу тебя, а потом найти на том же самом месте мертвую Ирину.

– Да, я искал ее. Мы с ней поссорились перед этим, и я хотел загладить свою вину.