Олбан не стал возражать. Они взяли короткие удилища и перешли на спиннинги, стали забрасывать дальше, плавно подтягивая к себе леску катушкой.

— У тебя есть мысли, как пройдет голосование? — спросила его Софи, дернула удочку и тут же забросила ее так, что блесна оказалась за пределами тени, отбрасываемой хребтом, на ярком солнце, где сверкнула, прежде чем уйти под воду и погрузиться в темные глубины озера.

— Более напряженно, чем полагают многие, — ответил Олбан, подтягивая к себе леску медленным, размеренным движением катушки. — Достаточно напряженно, чтобы заставить «Спрейнт» увеличить сумму своего предложения.

— Ты так думаешь? — спросила она, взглянув на Олбана.

— Сообразив, куда дует ветер, эти типы повысят свое предложение еще до собрания. Если, конечно, они не глупее, чем кажутся.

— Разве у них есть такие полномочия? — негромко спросила она.

Теперь оба говорили вполголоса, не нарушая окружающего их покоя. Беседа приняла камерный, даже интимный тон оттого, что они средь бела дня оказались в этом зыбком озерном уединении.

— В определенных пределах — якобы да, — сказал Олбан. — Фигуинг, по-моему, занимает достаточно высокое положение, чтобы удвоить первоначальную цифру. Так же считает тетя Кэт, да и Уин. Бабушка сама потребовала, чтобы к нам прислали людей, облеченных полномочиями, а не марионеток с ящиком шампанского, которые только и способны шлепать печати да с чувством заверять, что в их руках семейные традиции не пропадут. Чтобы выйти за рамки установленного лимита, раскрывать который они явно не намерены, им придется звонить начальству, но даже это может оказаться блефом. Как бывает при покупке машины, когда продавец говорит тебе, что должен посоветоваться с менеджером насчет цены машины, которую ты отдаешь в уплату за новую, а сам идет вместо этого в кафетерий или в сортир, а потом возвращается, качая головой, и говорит: извините, но все решает босс, а он такой дуб. — Олбан вытащил свою приманку, потом снова забросил.

Софи медленно кивнула, тоже забрасывая свою маленькую серебристую блесну, и сказала:

— Думаю, я буду голосовать против.

— Вот это сюрприз, — удивился Олбан и повернулся к ней. — Я был уверен, что ты выступишь за продажу.

— Между прочим, они предложили мне работу.

— «Спрейнт»?

— Да, меня собираются оставить, причем с повышением в должности, с увеличением оклада и с дополнительным пакетом акций.

— У тебя есть документальное подтверждение?

— Нет, — ответила Софи. — Казалось, ее это даже рассмешило.

— Ну и? По этой причине ты изменила свое решение? Выходит, это предложение возымело обратный эффект?

— Нет, но оно заставило меня задуматься.

— Это всегда опасно.

Она усмехнулась.

— Я поняла: мне нравится моя нынешняя работа. Возможно, лет через пять-десять я созрею, чтобы принять их предложение, но сейчас меня все устраивает. И кроме того, не уверена, что мы вправе продавать фирму, ведь следующее поколение может нам этого не простить.

— Решила обзавестись потомством? — спросил он наобум.

— Да, подумываю, — призналась она. — Дома у меня есть парень, с которым мы встречаемся.

— Ага, — сказал Олбан, который не мог привыкнуть, что она говорит «дома», подразумевая Штаты.

— Все тот же самый, мы уже давно вместе. Тот, ради которого я когда-то перешла на другой факультет.

Так-так, подумал Олбан.

— Надо же, — выговорил он вслух, — какая ты терпеливая.