Ощущая трепет бедер женщины и ее затвердевшие соски, которые, казалось, царапают кожу его плеча, варвар знал, что она испытывает то же самое. Дейдра застонала и выгнулась дугой, когда он, выпустив ее на мгновение из объятий, бережно уложил на ложе.

— Поймал… — услышал киммериец жаркий шепот, и всепожирающий огонь страсти поглотил их.

Прошло немало времени, прежде чем они снова смогли воспринимать окружавший их мир. Дейдра медленно спустилась с ложа и, окунувшись в воду, пошла к двери.

— Не уходи! — крикнул варвар, вскакивая на ноги.

— Я ужасно голодна, — обернувшись, ответила колдунья. — Пойдем в дом. Кроме омовений на свете существует еще немало приятного.

— Ты права, — засмеялся Конан и последовал за женщиной.

Звезды уже высыпали на черное небо, и в ночном воздухе не слышалось ни одного звука, кроме шелеста их шагов. Киммериец потянулся всем телом и ощутил легкую усталость, но это была такая невыразимая истома, что варвару захотелось закричать, исторгнуть дикий вопль, от которого на горных тропах начинается камнепад. Он едва успел прикрыть рот ладонью.

«Не напрасно я затеял это, — с удовлетворением подумал он. — Скоро здесь начнется совсем другая жизнь».

Вдруг тишину нарушило хлопанье крыльев и, чуть не задев по лицу варвара, несколько крупных птиц, в темноте он не разобрал, каких, сделав крутой вираж, влетели в открытое окно на чердаке дома. Дейдра, которая уже взялась за ручку двери, остановилась и бросила Конану:

— Подожди. Я сейчас! — Она повернула обратно за угол, откуда они только что пришли.

— В чем дело? — поинтересовался варвар, направляясь за ней.

Женщина шла стремительно, почти бежала к приставной лестнице, ведущей на чердак. Киммериец, не раздумывая, последовал за ней — отчасти из любопытства, отчасти потому, что просто хотел быть с ней рядом.

В полумраке комнатушки под крышей, которую освещала крошечная лампа, подвешенная под коньком, он увидел потрясающую картину. Дейдра сидела на корточках, а в круге света пять голубей исполняли какой-то сложный танец, помогая себе крыльями. Совсем как люди! Они подпрыгивали на месте, сходились по парам, вновь разбегались от центра круга и застывали на несколько мгновений неподвижно, качая головами в такт неслышной музыке. Дейдра внимательно смотрела на пернатых, иногда жестом просила повторить какое-то движение, и птицы, словно понимая ее, послушно выполняли предыдущие фигуры.

— Умницы, — наконец похвалила их Дейдра. — Отдыхайте, красавцы мои.

Голуби направились к корытцу с зерном, а колдунья, повернувшись к оторопевшему варвару, коротко сказала:

— У Паины неприятности. Давай спустимся и поговорим за столом.

Они вернулись в дом и, поглощая запасы Дейдры, киммериец внимательно выслушал ее:

— Кто-то уничтожает девушек. Не человек, нет! Девушка исчезает, на месте остается одежда и оружие — и больше никаких следов. Я подозреваю, что Мэгенн напустила на них белых червей. Про этих жутких чудовищ, что подчиняются ей, рассказывал мне в свое время Мерид.

— Опять этот Мерид… — вздохнул Конан.

— Он и твой друг, — погладила его по плечу Дейдра. — Не надо обижаться на него. Никто не виноват, что Мерид встретил меня раньше, чем ты. Но дело не в этом, — вновь вернулась она к своему рассказу. — Он говорил, что еще мать Мэгенн владела магическим коконом, Бастутом, из которого выходят белые черви.

— И что, червяк может съесть живого человека? — недоверчиво посмотрел на нее варвар.

— Этот может, — кивнула колдунья.