– Мой господин!..

Девушка отвернулась к окну, за которым сияло усыпанное звездами небо, перемежаемое всполохами защитного экрана, вздохнула. Потом тихо поднялась, подошла к двери, ведущей в ванную комнату, обернулась:

– Мой господин… Уже поздно. Давайте спать.

Щелкнул замочек закрывшейся за ней двери, через несколько мгновений зашумела вода. Иван откинулся в кресле, потянулся к стоящей на столе вазе с фруктами, взял яблоко, ножик. Тонкая, почти прозрачная шкурка бесконечной лентой вилась из его рук, сворачиваясь спиралью…

Он очнулся от транса, когда лезвие коснулось подушечки пальца. Реакция была мгновенной. Взглянул на таймер. Ничего себе, что-то она долго! И вода отчего-то ровно шумит – не слышно струй, разбивающихся о тело. Обычно если кто-то под душем, то звук меняется из-за движений тела. А тут словно просто открыли кран, и вода вытекает из него одинаковой струей. Странно. Очень странно…

Иван поднялся, подошел к двери. Так и есть. Монотонный шум воды. И больше ничего. Неожиданно тревога вкралась в его сердце. Не раздумывая, рванул ручку на себя. Замок не выдержал, хрустнул, и де Берг замер на пороге: вода действительно лилась в пустой кабинке. Симбионт лежала на полу в луже крови, вытекшей из перерезанных вен.

Мужчина бросился к ящику на стене, где хранилась аптечка, выдернул оттуда плоский диск автомедика, приложил его к неподвижной груди женщины. Но тот, вместо того чтобы начать работу, коротко пискнул и окрасился в черный цвет, показывая, что человек безнадежно мертв и даже регенерационная ванна не поможет. Мозг необратимо разрушен…

Иван опустился на пол, поднял голову Юлли и положил к себе на колени, осторожно коснулся уже заледеневшей щеки. Грустная улыбка, навсегда застывшая на ее губах. Прижал прекрасное лицо к себе. Поднял голову кверху и вдруг застыл: на большом зеркале было наискось написано по-имперски: «Прости и прощай!..»

– Я тоже, – поддакнула Врединка.

Иван отвернулся в сторону, потом тихо ответил:

– Ее больше нет. Она умерла.

– Умерла?! – хором воскликнули оба ребенка, переглянувшись, и мужчина снова повторил:

– Да, умерла. Вы пошли спать, а ее не стало.

– Но, папа…

– Все. Я не хочу об этом говорить.

Ему действительно не хотелось. Он просидел почти до утра в душевой комнате, держа ее голову на своих коленях. Потом, когда забрезжил рассвет, вызвал с Базы двух многофункционалов, которые за полчаса выжгли в скалистом массиве гробницу, в которую де Берг и отнес Симбионта на руках. Потом, повинуясь мысленной команде, роботы завалили вход камнем и расплавили породу, замаскировав захоронение так, что его невозможно было обнаружить. Пробыв у могилы еще два часа в одиночестве, Иван вернулся назад, в свой дом и поднялся в кабинет. В комнате его и нашли дети, вскочившие с постелей ни свет ни заря, опасаясь, что папа опять куда-нибудь пропадет.

С улицы донесся звук сигнала на завтрак, и Михаил потянул отца за руку:

– Папа, пошли. Кушать пора!

Тот вздрогнул – да. Юлли-Ярро больше нет. Значит, первая все-таки одержала верх над второй. А когда почувствовала, что начинает проигрывать, забрала изменницу с собой. Спасибо тебе, девочка! Спасибо… У него еще есть отмеренный биологическими часами срок. Примерно лет пятьдесят. Он многое успеет сделать за это время. Очень многое. Во всяком случае, Галактика уже не останется прежней.

Иван вышел во внутренний двор под удивленные взгляды тех, кто находился там.

Дети. Командующий. А где же его красавица-супруга? Неожиданно одна из рабынь сжалась в комок, словно услышав мысли хозяина. Де Берг подошел к своему месту, где стояло два кресла.

– Уберите, – показал на второе сиденье.