Из коридора донесся топот, и в каюту ввалилась его личная тройка.

– Командир!

– Все в порядке. Если можно так сказать… Гелена нашли?

– Ищут.

– Как найдут, пусть не трогают до моего прихода.

– Есть!

Все трое вытянулись по струнке.

– Вольно. Вот… – Кивнул в сторону скованной фэллы. – Уздечку я ей надел. Остальное – ваше дело. Но чтобы она была жива! Словом, обработайте как положено.

– Ясно, командир!..

Хвала Господу, оба «языка» остались целехоньки, хотя по царапинам на замке двери было понятно, что гаджо пыталась проникнуть внутрь тюремного блока. Но неудачно. Потом, видимо, сообразила, что здесь стоит тактильный датчик, и отправилась за необходимым. Кажется, Роберт успел рассказать ей слишком много. Не зря он выпросил на складе блок-переводчик… Чтобы общаться, как он пояснил. Эх, парень!..

Дверь закрылась, и Курт привалился к ней спиной. Все же встряска была сильной. Нервы едва не сдали. В переговорнике, вставленном в ухо, пискнуло. Кто-то из девушек сдавленно произнес:

– Командир, нашли фон Гелена. Он у себя в каюте. Мертв.

– Я так и думал… Иду.

Курт прошел сквозь толпу курсантов, расступившихся при его появлении, к кровати, на которой лежал труп. Роберт был как живой. Словно прилег отдохнуть, расслабиться перед возвращением домой. Из шеи торчала длинная женская шпилька, украшенная стилизованной змейкой с двумя алыми глазками. Почти незаметная струйка крови из того места, куда вонзилось острие. Он умер мгновенно, так и не успев ничего сообразить. Шпилька вошла в одну из многих точек на теле человека, укол в которую вызывает смерть…

Вальдхайм выпрямился, повернулся к опустившим глаза курсантам, обвел их суровым взглядом.

– Вот это – война! А вам добренькими побыть захотелось? – И, не оборачиваясь, вышел, бросив в дверях каюты: – Соберите его вещи. Я вызову мортусов с базы.

Пленница была жива и даже приготовлена к отправке – обряжена в арестантский балахон, руки разведены в стороны и зафиксированы на специальной штанге. Ноги – тоже. Она могла только неуклюже шагать вразвалку, широко разводя ноги. И все. Рот по-прежнему широко раскрыт кляпом. Мельком взглянув на нее и убедившись, что все в порядке, если не считать пары проступивших синяков на руках, Вальдхайм склонился над микрофоном:

– Рубка. Что у нас?

– Стыковка произведена. Просто по вашему приказу пока приостановлена выгрузка.

– Ясно. Открыть внешний люк. Впустить конвой. И… юнкер, вызовите мортусов с базы. У нас – труп.

– Сочувствую, генерал-фельдмаршал. Сейчас все сделаем…

Еще через несколько минут в проеме двери показалась затянутая в черный мундир Внешней разведки Генерального штаба фигура крепкого мужчины. Курт тоже успел переодеться по форме и щеголял в подобном обмундировании, только с другим шевроном на рукаве. Да и петлица его воротника сияла прозрачными шлифованными ромбами звания. Прибывший вытянулся и широким взмахом отдал честь:

– Исполняющий обязанности конвоя Ганс фон Риттенберг, Брат.

– Командир ягд-команды, Курт фон Вальдхайм, генерал-фельдмаршал. Ваше предписание.

На стол лег шестигранный чип. При проверке раухер довольно пискнул, подтверждая истинность личности. Вальдхайм поднялся из-за стола.

– Идемте.

Датчики над дверями погасли, когда парочку ценных пленников извлекли из камер. Конвойные споро запаковали их в специальные мешки, легко вскинули лямки на плечи и понесли «языков» по коридору.