– Прошу прощения, фон Риттенберг!

– Э-э… генерал-фельдмаршал?..

– У меня же еще пятьдесят остроухих на борту, а я не получил никаких указаний по их поводу?

– Ах да…

Открыв висящую на боку сумку, Риттенберг вытащил оттуда крохотный кристалл памяти для раухера и протянул его Курту.

– Вот. Думаю, просмотр его не займет у вас много времени. Прошу прощения, Брат…

– Они что, охренели?! У меня, в конце концов, военная база, а не какой-то там приют для пленных! В этом Генеральном штабе думают головой или нет? Да я их…

– Вы сами виноваты, пойдя на поводу у своих курсантов, фон Вальдхайм! Теперь расхлебывайте кашу, которую заварили. Единственное, чем могу помочь, – дать команду на выделение вам дополнительных ресурсов для пропитания этих фэллов.

Курт притих – с Магистром не поспоришь. И буркнул, глядя в экран:

– А что делать с убийцей фон Гелена?

– С этим еще сложнее. У юноши не осталось родственников. Единственным близким человеком был дед, который скончался еще до вашего выхода на задание. Так что требовать мести официально некому. Словом, опять же на ваше усмотрение, Брат. Но… – Конрад чуть помолчал, затем, словно нехотя, добавил: – Я бы не спешил отправлять девушку к праотцам. У меня сильное подозрение, что она среди ваших «дамочек» не одна такая. Наверняка есть еще спящие агенты. А судя по тому отчету, что я получил от вас, – их подготовка заслуживает тщательнейшего изучения. И, естественно, скрытности информации. Посему я пришлю к вам сестру Агнессу цу Штемпке. Она наш лучший дознаватель и выпотрошит у этой… твари мозги наилучшим образом. Думаю, что вы потом еще и благодарить меня будете.

– Вы правы, Брат Магистр. Я как-то упустил из виду возможное развитие ситуации. Благодарю.

Экран раухера погас, и Курт задумчиво покрутил в руках длинную шпильку непривычного вида. Ту самую, которой убили Гелена. Вся ягд-команда и пленницы еще находились на борту дестроера, поскольку, пока не решилась судьба захваченных, девать их было некуда. Шпилька… Шпилька… Шпилька… Что-то тут было не так, словно ускользало от пристального взгляда, пряталось за пеленой, за дымовой завесой… Нет! Надо самому взглянуть на этих девиц. А то так и не удосужился за этими бумагами и отчетами…

– Магда, выведи всех фэллов, кроме арестованной, в шлюз. У выхода поставь нашу охрану. Возьми пятую тройку. Второй и седьмой – надеть броню и смотреть в оба. Остальным – конвоировать пленных.

– Есть!

Не было бы счастья, да несчастье помогло. Теперь все распоряжения и команды Курта выполнялись беспрекословно. Слишком дорогую цену пришлось заплатить за попытку не подчиниться… Курт вышел в громадную коробку шлюза. Фэллы уже были согнаны в кучу и жались друг к другу, тихо подвывая, под дулами громадных «крысобоек».

– Построить всех в одну шеренгу!

Курсанты устремились к плачущим фэллам, быстро сортируя и расталкивая в одну линию, подкрепляя свои действия распоряжениями через автопереводчики, которые мяукали на имперском, словно мартовские коты. Суета, толкотня. Наконец остроухих кое-как построили. Вальдхайм взял у бойца лингвафон:

– Молчать! Ничего вам не сделают! Нам просто необходимо вас пересчитать перед отправкой в другое место.

– Мянь-вянь-тянь!.. – истошно взвыл прибор, но, хвала Деве Марии, сработал исправно.

Во всяком случае пленницы успокоились. Даже плакать перестали. Курт прошел вдоль недлинной шеренги, прощупывая всех взглядом, словно сканером. Странно… А может… Ему показалось? Да нет.