Изменить размер шрифта - +
 — Или ключ, который нужно найти?

— Прочитайте еще раз. Или пять раз, если понадобится.

— Но вы должны мне сказать! В записках Денона скрыто что-нибудь важное?

Но Гамильтон уже отпрянул обратно в тень.

— Важнее всего, юноша, то, о чем автор умалчивает, — провещал он из глубокого полумрака, сгустившегося за письменным столом. — О чем он недоговаривает. Вот вам настоящая тайна.

Следующей ночью молодой человек внимательно перечитывал «Путешествия» при свечах, расположившись у себя в комнатушке под лестницей. Лишь теперь, вооружившись скептическим видением Гамильтона, он заметил осознанно — и даже изощренно — оставленные белые пятна. Не то чтобы в книге недоставало подробностей: напротив, она изобиловала сведениями о местных флоре, фауне и особенно архитектурных сооружениях, живописала битвы и лишения, выпадавшие на долю путешественника, и, кроме того, как указывал сэр Гарднер, содержала многочисленные отступления морального и философского характера. И все же стоило автору коснуться так называемых технических вопросов — точных дат, имен, приказов, побуждений и, в частности, разговоров с Наполеоном, — рассказ принимал весьма обтекаемые формы, сбивая исследователя с толку.

Ринд поднял глаза, утомленные мерцающим светом, и несколько раз крепко зажмурился. А вдруг у него разыгралось воображение и все это — просто влияние Гамильтона? Предваряя свои заметки, Денон и сам написал о том, что книга предназначалась для легкого чтения, а не для научных кабинетов. Это вполне объясняет некоторые пробелы, непоследовательность и даже противоречия в изложении: чего и ждать от воспоминаний, изложенных на пяти сотнях страниц и к тому же родившихся уже в уютной и безопасной обстановке Парижа?

 

Понемногу читателя одолела усталость, но и тогда, когда книга выскользнула из рук, он продолжал терзаться сомнениями. Очень легко было поверить в человечность Денона. И так же легко — в его скрытность. В любом случае, события египетской кампании Наполеона Бонапарта, со времени которых сменилось лишь два поколения, успели обрасти мифами, если не сказками, полными широких жестов, красивых поз и великих истин; казалось, им, словно клинописным табличкам, суждено было не одно столетие ожидать расшифровки.

 

Глава четвертая

ОКРЫЛЯЮЩИЙ ЗОВ СУДЬБЫ

 

Уже отправившийся втайне на поиски чертога вечности, Денон пропустил битву при пирамидах, однако Наполеон очень часто вспоминал своего товарища и столь же часто сетовал на его отсутствие. Ибо на поле боя развернулась настоящая феерия, мечта художника. Только теперь, наблюдая, как перед глазами оживают мифологические сюжеты древности, главнокомандующий наконец поверил: да, он в Египте.

В Александрии ему довелось испытать своего рода разочарование. Наполеон мечтал оказаться в грандиозном беломраморном мегаполисе, овеянном исторической славой, с амфитеатрами, гимнасией и легендарным маяком, а вместо этого увидел — и быстро завоевал, пожертвовав какими-то тремя сотнями человек, — захудалый портовый городишко: обшарпанные желтые дома, песчаные заносы, кучи мусора и пучок чахлых пальм. Солдаты и продажные красотки бежали прочь; представители высшего общества и средних классов малодушно попрятались по домам; остались лишь крестьяне-оборванцы да голые ребятишки; при этом местные жители дружно — ну просто все до одного — проявили черную неблагодарность по отношению к освободителям.

Наполеон, переживший дерзкое покушение (пуля оцарапала ему носок сапога, телохранители изрубили стрелявшего на мелкие кусочки), уже в сопровождении Денона явился навстречу с известным своим коварством правителем города по имени Сайд Мохаммад аль-Кораим. Поминутно косясь в окно, на залитую солнцем гавань и весьма внушительный вражеский флот, дрожащий аль-Кораим поклялся хранить нерушимую верность Французской республике и обещал от имени местных властей оказывать всяческую поддержку делу свержения ненавистных мамелюков, а получив от Наполеона памятный пояс, выдержанный в гамме триколора, раболепно склонил шею, словно предчувствовал, как ее в скором времени рассечет меч палача.

Быстрый переход