|
– Не уверен, что я тебя понял. – Неважно. – Так ты согласен? – Вы будете гореть в аду, барон. Надеюсь, я это увижу. – У Юлия был очень странный взгляд. Тоскливый. – Не иначе, как с соседней сковороды, – сказал Клозе. – Двигаем. Время уходит, вместе с ним уходит и кислород, а нам еще предстоит обрадовать наших пассажиров. Перед тем как присоединиться к товарищам по несчастью в кают компании, Юлий зашел в свою каюту и вытащил из сейфа «офицерский сороковой». На рукоятке все еще значилось «майор Морган». Пистолет явно не успевал за его карьерой. Снегов выглядел возбужденным. Юлию было трудно судить, как на организме профессора сказались перегрузки, но встреча с флотом Чужих явно произвела на него впечатление. Доктор Джей Остин… Юлию очень не понравился ее вид. Такое впечатление, что ксенобиолог находится на грани нервного срыва. Клозе выглядел… как Клозе. – Капитан, я хочу вам кое что сказать. Я конструировал корабли, строил корабли, испытывал корабли, но я понял, что до сегодняшнего дня я ничего не смыслил в кораблях, – заявил Снегов, едва Юлий перешагнул порог кают компании. – Я никогда даже не думал, что такое пилотирование возможно в принципе. То, что вы сделали… – Не сейчас, Георгий, – остановил его Юлий. – У нас еще будет время поговорить о том, что я – ас из асов. – Извините, капитан. – Объясняю текущую ситуацию, – сказал Юлий. – Самая трудная часть нашего полета позади. Мы обнаружили флот Чужих и сумели унести от него ноги. Теперь нам надо доставить полученную нами информацию в Империю. С этим могут возникнуть некоторые сложности, ибо передатчик выбит. Кроме того, мы потеряли часть воды, пищи и, что самое печальное, кислорода… А теперь я хотел бы знать состояние доктора Мартина. – Состояние доктора Мартина тяжелое, но стабильное. Нам удастся доставить его назад живым, – сказала доктор Остин. – Насколько я знаю, его мозговая деятельность нарушена, – сказал Юлий. – Мы не можем судить об этом без специального оборудования, – сказала доктор Остин. – К чему вы клоните? – спросил Снегов. – Его мозг мертв, – сказал Юлий. – А у нас действительно очень мало кислорода. Снегов побледнел, но промолчал. – Вы этого не сделаете, – сказала доктор Остин. – Мы не можем быть уверены, что его мозг не сможет вернуться к нормальному функционированию. Это же убийство! – Он уже мертв, – сказал Клозе. – Он сам себя убил, когда проигнорировал приказ капитана корабля и не пристегнулся во время маневрирования. – Маневрирования? – взвизгнула доктор Остин. – Эту самоубийственную гонку вы называете маневрированием? – Это война, – сказал Юлий. – И я буду воевать так, как считаю нужным. А доктора Мартина можно записать первой официальной жертвой этой войны. Мы должны доставить информацию, должны предупредить руководство флота. Впятером мы не долетим. – А если уж кем то жертвовать, то тем, кто уже и так большей частью мертв, – сказал дипломатичный Клозе. – Или самым бесполезным членом экипажа. Или если кто нибудь вызовется добровольцем. – Вы рассуждаете… – Как военный, – перебил ксенобиолога Клозе. – Я и сам не в восторге от всего этого, но выбора у меня нет. Я – капитан судна, я принял решение и не собираюсь более его обсуждать, – сказал Юлий. – Неужели нет другого выхода? Ведь есть! Мы можем положить доктора Мартина в криокамеру, – сказал Георгий. – Я видел, она стоит в медблоке рядом с автохирургом. Так мы и доктора не потеряем, и кислород во время полета он потреблять не будет. |
