— Запомнят, — внезапно кивнула Елизавета. — Всех слуг проверяют. Аристократы в свой дом абы кого не пустят.

— А в палатку? — брякнул я.

— Какую палатку? — не поняла Елизавета.

— Борисыч. Смотри, какое дело. Дома у меня нет, в палатке живу. Но это пока, для души, так сказать. Да и не аристократ я. Но платить могу, работы хватит. Ну и искать тебя будут… Скажем так, Симонов все равно не отстанет ни от вас, ни от нас. Так что…

Если я правильно понял, то барон был из тех людей, от которых просто так не сбегают и по собственному не увольняются. К тому же он будет искать всех свидетелей произошедшего в поместье.

— Согласен.

— Безопасно, может, и не будет, но и…

— Говорю же, согласен. — Аркадий Борисович повернулся, не отпуская руля, и посмотрел мне в глаза. — Я видел, что вы сделали с гвардией, господин. Видел чудище, которое вам служит. Но вы точно не плохой человек. Возьмете семью мою на службу — до доски будем с вами.

— Так… — Я даже опешил от такого резкого согласия и уже начал сомневаться в адекватности мужика. — У меня даже дома нет, напоминаю. В палатке живу.

— Палатка так палатка, — абсолютно искренне произнес он. — Да даже под открытым небом лучше, чем у Симонова. По деньгам — сколько не жалко, столько и заплатите, господин. Мы и так вам жизнью обязаны. Нам же главное, чтоб при деле быть.

— Ну смотри, в крайности подаваться не станем. Платить буду, по совести и по возможностям. Захотите уйти — никого держать не стану. Работа действительно есть, может, и не совсем такая, к какой вы привыкли. Так что и помощь мне ваша не помешает, не думай, что я из жалости предлагаю.

Это была правда. Объективно: когда в моей жизни появился тот же Левша, все стало гораздо проще. Я застрял в этом мире надолго, так что мне нужны местные под боком, которые знают, как все тут устроено, и не будут задавать вопросы.

Левша — хороший вариант, но почему-то он отказывается заниматься моими покупками, обустройством в лагере, еще эту палатку каждую неделю складывать приходится… Никиту уволили, так что свободных рук в цирке не то чтобы много.

В общем, личные слуги, к тому же работающие на совесть, а не просто за деньги, — это для меня отличный вариант. Да и комфорта хочется. Доколе терпеть, как говорил один Курьер. Ладно, это я говорил.

— Эх, господин… — тяжело вздохнул Аркадий Борисович. — Я за свою жизнь много знатных повидал. Вы либо аристократ, либо должны им быть. И служба у вас для моей семьи будет трудной, но сытой. Если я ошибся, то грош цена моему опыту.

— Сам не знаю, ошибся ты или нет. — Я протянул руку. — Но договор.

— Договор. — Он без колебаний пожал мою ладонь. Крепкое рукопожатие.

— Договор заключен, — кивнул я.

Может, он и правда на каком-то интуитивном уровне понимает, что значит заключить договор с Курьером.

* * *

Борисыч высадил нас с Елизаветой у гостиницы, где она снимала номер. А сам он вместе с двумя дочерьми, племянником и сыном друга, которого называл своим собственным, поехал по делам.

Я отправил их для начала забрать мои покупки, которые успел заказать через интернет. А затем отвезти все в лагерь и разобрать. Дал контакты Левши, так что не заблудятся.

Сейчас я мечтал только о душе и пожрать. Девушка с ресепшена проводила нас в номер Елизаветы, так как та потеряла ключи. В особняке мы так и не нашли ее вещи, но девушку это мало волновало, всю дорогу она просто прижимала к себе статуэтку, которую завернула в какую-то тряпку.