Однако человек не сделал и шага в сторону указанного места.

— А храм открыт? — спросил он.

— Зачем тебе храм?

— Мне бы помолиться.

Сторож нехорошо посмотрел на пришельца.

— Ты что, мил человек, с печки упал? Храм не освящен. Как ты молиться будешь? Со дня на день владыку ждем.

— Мне все равно, — сказал тот таким отрешенным голосом, что старик сразу задумался о психическом состоянии странника, а задумавшись, испугался и решил не перечить.

— Хорошо, мил человек. Хочешь молиться — помолись. Я тебе открою.

Уже в храме, когда включил свет, всего одну люстру — зачем зря жечь электричество?! — сторож заметил в руке у пришельца небольшой коричневый чемоданчик. «Нет, он все-таки того, — подумал хромой. — Поперся с чемоданом в храм! Мог бы оставить у меня в каморке!»

— Я хочу побыть один, — озадачил его пришелец.

«Оставлю его, а он иконостас попортит! — закралась недобрая мысль. — Чего можно ждать от сумасшедшего?»

— Я хочу остаться наедине с Богом! — твердо заявил тот.

— Только недолго. Ладно? — робким голосом попросил сторож и, вздыхая, охая, вышел наружу.

Человек, оглядевшись вокруг прищуренными глазами, будто оценивая приблизительную стоимость этих стен, произнес:

— А деньги немалые. Так ведь и страдания немалые. Повезло монахам в белых капюшонах.

Он презрительно усмехнулся. Если бы хромой сторож видел эту циничную усмешку, то составил бы иное мнение о пришельце. Отрешенность его разом выветрилась, от полумертвой благости на лице не осталось и следа. Глаза заблестели, озорно заиграли, словно человек оказался не в храме, а в комнате смеха, где на стенах отражаются уродцы, жутковатые монстры из его собственного тела. Храм же всегда являлся отражением души.

Он подошел к алтарю. Внимательно рассмотрел иконостас. Апостолы, нарисованные в примитивной манере, выглядели довольно странно, будто их дикарь нацарапал на скале.

— Какое все неживое! Перевелись на Руси богомазы.

Человек и не думал молиться. Он сунул под алтарь свой коричневый чемоданчик, посмотрел на часы и быстро зашагал вон.

— Помолился, мил человек? Отвел душу? — встретил его с благодушной улыбкой старик и принялся закрывать храм.

Пришелец не ответил, только сделал несколько шагов в сторону ворот.

— Эй! — окликнул его тут же сторож. — Ты не туда пошел! Пришельцы в другой стороне живут!

Человек оглянулся. Маленькая фигурка хромого старика, неловко тыкающего в темноте ключом в замок, вызвала в нем жалость. Он вернулся, схватил сторожа за руку и потащил к воротам.

— Эй! Отцепись! Отцепись! — закричал тот. — Ведь я храм не закрыл! Куда ты меня тащишь, дьявол?

Но странный человек был неумолим. Он железной хваткой держал старика и волок, бесповоротно волок вон из монастыря. Тот едва поспевал, хромая, не забывая креститься.

— Люди! Помогите! — звал на помощь старик. — Дьявол пришел к нам! Дьявол!

Только оказавшись за воротами, он заприметил отсутствие чемоданчика и тогда что-то понял.

— Бежим, старый болван! — прокричал ему в самое ухо дьявол и толкнул несчастного так, что тому показалось, будто он оторвался от земли и полетел, а потом приземлился в сырую, пахучую траву.

И тут земля содрогнулась. Стены монастыря осветились изнутри. Белый дым взметнулся к небу. Маковки купола разом провалились, чуть ли не под землю ушли.