— Должен отметить, — твердо проговорил Преториус, — что, несмотря на ошибки, допущенные в ходе испытания, мы можем с уверенностью заявить, что препарат обладает достаточно высокой избирательностью. Конечно, наши ученые не могут гарантировать стабильность избирательности у каждого отдельного штамма. — Он махнул рукой. — Но не это главное, дамы и господа. Главное то, что работы ведутся, и в недалеком будущем ожидается существенное улучшение свойств препарата. Таким образом, вряд ли правомерно называть испытание неудачным.

— Мы примем к сведению ваше заявление, — буркнул толстяк, последнее слово он не произнес, а хрипло выдохнул. — Мне кажется, — просипел он, переводя дух, — вы можете быть свободны.

Человек с восточным акцентом добавил:

— Вас известят, если вы понадобитесь.

По сути дела, его выпроваживали, и довольно невежливо, но Преториус спокойно относился к таким вещам. Он воспринимал их как неизбежность, как полчища мух и жару, окутывавшую тело липким саваном, когда он со своими ребятами сидел в засаде, прижимая к плечу приклад автомата. Он встал со стула, помогая себе руками, — сказывался возраст — и направился к двери.

— Постойте, — раздраженно окликнули его.

— Да? — Преториус обернулся и понял, что его остановил саудовский принц.

— Вы должны позаботиться о том, чтобы в дальнейшем не было никаких неудач, — назидательно произнес неприятный голос с оксфордским акцентом. — Особое внимание обратить на лабораторию.

— Я полностью доверяю тому единственному ученому, которому известна цель разработок. Он мой друг, — ответил африканер и снова уселся на стул. Спрятанные в спинке датчики не могли зарегистрировать и крупицу фальши в его словах, сказанных тихим спокойным голосом.

Твердый ответ Преториуса слегка обескуражил саудовца. Он издал неопределенный горловой звук, который электроника не успела исказить.

— Надеюсь, вы не ошиблись, — заявил принц, желавший, чтоб за ним осталось последнее слово, хотя понимал, что уже проиграл дуэль. — Мы не позволили бы начать испытание, если бы не получили ваших твердых гарантий относительно надежности препарата. Эти гарантии, как выяснилось, были беспочвенны.

Африканер только молча поклонился и направился к бронированным дверям, которые при его приближении автоматически открылись.

Интересно, действительно ли испытываемый штамм вируса был вымершим? Впрочем, это не важно. Главное, он размножается. Можно нанести вирус себе на одежду, когда его пригласят для следующего допроса в Клуб.

Это, конечно, опасно.

Но еще опаснее пытаться осуществить План, пока жив саудовский принц.

— По сути дела, мы не можем больше рассчитывать на необходимую избирательность действия вируса, — скороговоркой произнес Сакаи. Его искусственный глаз почти невозможно было отличить от настоящего, но в наступившем полумраке, когда зрачок не реагировал на свет, разница все же ощущалась. — Нам не следует идти на такой риск.

— Очень даже следует, — проворчал Хейдиггер, один из главных авторитетов Клуба. — Голландец прав: вирус сделал свое дело, причем даже лучше, чем ожидалось. — Он через плечо посмотрел на принца, сидевшего рядом. — Конечно, мне жаль, но… побочные эффекты — вещь в некотором роде неизбежная. При последующем применении планируется ликвидация нескольких тысяч человек, поэтому, мне кажется, не стоит волноваться из-за четырех-пяти сотен.

— В этом есть доля правды, — неохотно согласилась Плейал, шмыгнув носом. Она недолюбливала Хейдиггера.