Грязно выругавшись, он выпрямился. Ему в голову пришла одна идея, но сначала надо удостовериться, что никто их не побеспокоит. Он проверил двери — все ли закрыты. Потом осмотрел аппаратуру — не включена ли запись. Только после этого подтащил Йетса и усадил его спиной к столу Спенсер, лицом к Есильковой.

Обычно во время допроса он направлял в глаза жертве яркий свет лампы, что не только давало психологический эффект, но и не позволяло видеть того, кто допрашивает. Правда, это было не так уж важно — допроса почти никто не выдерживал.

На этот раз де Кайпер хотел использовать другой метод. Никогда не знаешь, что сработает лучше.

Де Кайперу было все равно, как получить нужную информацию — важен результат. Если он немного развлечется с Есильковой на глазах у Йетса (что само по себе приятно), он гораздо быстрее узнает все необходимое, чем выбивая признание у каждого в отдельности.

Де Кайпер впрыснул Йетсу антидот. Потом подкатил кресло Спенсер на роликах, поставив его между пленниками, уселся и стал ждать.

Время шло, де Кайпер внимательно наблюдал за Йетсом. Когда он придет в себя и поймет, что не может пошевелиться, расслабленные лицевые мышцы должны напрячься.

Глядя на Сэма, де Кайпер размышлял, что при других обстоятельствах они могли бы стать друзьями. Кожа у Йетса бледная, волосы светлые — смесь нордической и славянской крови, может есть и германские предки. Широкие скулы, немного косой разрез глаз, голландский нос, но рот и подбородок истинно тевтонские. В жилах этого человека текла добрая кровь многих европейских народов.

Мог быть другом и союзником, а сейчас опасный враг. Земная мускулатура еще не утрачена, грудь широченная, как мехи. Действительно, сильный человек. Очень сильный.

Де Кайпер связал его крепко, не пожалел ленты, ему не вырваться — это выше человеческих сил.

В карманах у Йетса оказалась только личная карточка, удостоверяющая, что он работает в визово-миграционном отделе. Но должно же быть что-то еще, иначе он не оказался бы здесь.

Наверное, эта карточка была только прикрытием. Видимо, Йетс чей-то агент. Но чей? Оппозиции? Тогда какой фракции? Какого правительства? Кто знает, что он здесь? Какие силы стоят за ним? Кто станет его искать и мстить за своего агента, который погибнет при исполнении задания? Когда…

— Ты работаешь на… Спенсер, — запинаясь, произнес Сэм. Язык еще не совсем его слушался.

Жан де Кайпер снял с пояса электрошок и принялся демонстративно разглядывать его. Потом лениво произнес:

— Ах, так мы проснулись? Давно пора. Скоро в школу. Видишь вот это?

Йетс посмотрел на электрошок, на неподвижное тело Есильковой и сказал:

— Я вижу перед собой идиота, который работает на Спенсер. Ее песенка спета, не важно, что произойдет со мной. Слишком поздно…

— Я не работаю на Спенсер, — прошипел де Кайпер и тут же пожалел об этом. Он пришел в ярость, что его считают подручным этой паучихи. — Я не работаю ни на кого. Я работаю ради нашего Плана, ради того, чтобы вернуть на Землю наш народ, подготовить Африку к заселению людьми. Спенсер — ничтожество, ноль, да к тому же и психованная. Только сумасшедшая может носить на шее флакон с вирусом. Если его сорвать с цепочки, раствор впрыскивается в атмосферу, и через десять минут все, кто находится поблизости, погибают… — Де Кайпер понял, что проболтался, и оборвал фразу.

Йетс не должен знать, что все они в отчаянном положении, а не только он с Есильковой. И должен верить, что у него есть надежда на спасение…

— Ладно, вы не работаете на Спенсер, но почему… — спокойно проговорил Йетс, хотя на лице его было замешательство.