А мой муж… он тоже этого хочет. Хочет, чтобы я ушла, исчезла, оставила его навсегда. Он с ними заодно, Эни. Я чувствую, знаю, но не могу остановить. Я позволю ему. Позволю ему убить меня. Он уже это сделал.

Я боюсь его, Эни. Я боюсь его больше, чем их…»

Анна вздрагивает, дословно вспомнив строчки из последнего письма Мириам. Прочитав их впервые, Аннабель испытала настоящий шок, ощутив всю агонию, что витала между слов. Это был не просто страх, а крик о помощи, который Анна услышала слишком поздно. Необратимо поздно. Непростительно…

«Если бы я могла что-то исправить…»

Когда-то в юности Аннабель прочитала замечательную книгу Иэна Макьюэна «Искупление». После она долгое время ходила под впечатлением. Некоторые цитаты выписала в тетрадь, а многие выучила наизусть. Одна из них в полной мере отражает все, что чувствует Анна сейчас: огромную вину за свою трусость, равнодушие и бездействие.

«День за днем мы являемся свидетелями преступлений друг друга. Ты сегодня никого не убил? Но скольких ты оставил умирать?»

Глава 7

Алан Флеминг

– А ты не будешь? – Аннабель с плохо скрываемым подозрением косится на наполненный бокал.

Неужели думает, что я могу что-то подмешать в вино? Это даже забавно – то, каким чудовищем она меня считает.

Однако личная неприязнь и сквозящее за каждым взглядом и словом недоверие не мешают ей откровенно рассматривать меня в те моменты, когда она думает, что я занят приготовлением обеда или, скорее, раннего ужина. Внутренние противоречия свойственны многим женщинам, но Аннабель Одли олицетворяет собой целый клубок полярных эмоций. Опасность возбуждает не только взбалмошных адреналиновых наркоманок, но и таких трусливых тихонь, как Эни.

– Предпочитаю напитки покрепче, – отвечаю я, поставив перед Аннабель тарелку с нарезанным пармезаном. – Угощайся.

– Спасибо, – сдержанно благодарит Анна и, поерзав на барном высоком стуле, храбро тянется за кусочком сыра и даже решается сделать глоток вина. Потом еще один и еще. Для смелости.

Я удовлетворенно улыбаюсь себе под нос, помешивая в сковороде мелко нарезанную грудинку, постоянно ощущая на себе изучающий взгляд гостьи.

– Фартук тебе идет, – немного расслабившись, подтрунивает надо мной Аннабель. – В шоу «Адская кухня» ты бы произвел фурор среди фанаток. Может, тебе стоит сменить профессию? Тем более ты говорил, что больше не пишешь.

– Гордону Рамзи я не конкурент, – ухмыляюсь, бросая в мясо два зубчика чеснока. – Но идея интересная.

– Ммм, пахнет вкусно, – втянув носом воздух, замечает гостья. Потянувшись за оливковым маслом, боковым зрением замечаю, что ее бокал уже почти пуст. Перенервничала девочка.

– Классический рецепт. Ничего сложного, – отзываюсь я, добавив в кипящую воду столовую ложку масла. Посолив, кладу в кастрюлю спагетти и возвращаюсь к грудинке. – Как тебе вино?

– Терпкое, но вкусное. Итальянское?

– Французское. «Шато Мутон» две тысячи одиннадцатого года.

– Ого! – восклицает она. – Дорогое?

– Не беспокойся о цене, Эни. Для гостей всегда только лучшее.

– Ты всех гостей так встречаешь?

– Ты – моя первая гостья за несколько лет, – признаюсь я, перекидывая через плечо кухонное полотенце.