– Ух ты! Люблю сюрпризы, – несется мне в спину ее мелодичный смех.

Захмелевшая Аннабель однозначно мне нравится больше. С такой Эни приятно проводить время, и есть неплохие шансы, что она наконец-то вылезет из своей серой раковины и позволит мне увидеть ее другую сторону, которую она упрямо скрывает от всех окружающих и самой себя. Честно говоря, замороченные, замороженные и неуверенные в себе женщины – совсем не мое, но Аннабель Одли исключение.

Я возвращаюсь меньше чем через минуту и без лишних предисловий кладу перед гостьей коллекционный экземпляр «Индиго».

– Это… – Не закончив мысль, Эни вздрагивает и, едва не выронив бокал из ослабевших пальцев, выплескивает на свою чудовищную кофточку часть содержимого. На ее груди и животе расползаются бордовые пятна, несколько капель вина попадают на обложку. – Черт, – нервно бормочет она, порывисто вытирая книгу рукавом.

Одна часть меня ликует, что уродство, которое она напялила на себя, чтобы меня отпугнуть, безнадежно испорчено, а вторая – сожалеет, что я снова поставил ее в неловкое положение.

– Прости, я такая неуклюжая, – сконфуженно извиняется Анна.

– Все нормально. Не переживай. – Взяв чистое бумажное полотенце, протягиваю ей и ободряюще улыбаюсь. – Книга не пострадала.

– Да… в отличие от моей гордости и одежды. – Опустив голову, она с тоской оценивает ущерб, причиненный надетому на нее недоразумению. – Это все вино, – продолжает оправдываться, промакивая пятна полотенцем.

– И оно не отстирывается, – подначиваю я. – Но я могу помочь.

– Правда? У тебя есть пятновыводитель? – быстро взглянув на меня, с надеждой спрашивает Аннабель.

– Нет. Я умею готовить, но на этом все, – смеюсь я. – Могу одолжить тебе одну из своих рубашек.

– И что я скажу отцу, явившись домой в мужской рубашке?

– Тебе сколько лет, Эни?

– При чем тут это? – вспыхивает она. – Папа знает, где я и с кем, и может сделать неправильные выводы.

– То есть ты считаешь нормальным отчитываться перед отцом, где, с кем и что ты делаешь?

– Ты муж моей двоюродной сестры, – выпаливает Анна.

– И? Мы ничего плохого не делаем. Ужинаем, пьем вино, разговариваем. Что мешает тебе сказать правду? – интересуюсь я, потянувшись за пачкой сигарет.

– Я… я не знаю, – тушуется девушка, снова опуская взгляд на свою испорченную кофточку.

– Я уже говорил, что нужно делать, когда не знаешь, – ухмыляюсь я. – Ты слишком сильно паникуешь, Эни. То же самое могло случиться в кафе или ресторане.

– Да, но…

– Можешь остаться так, но это не очень удобно. Правда? – вкрадчиво спрашиваю я.

– Мне лучше вернуться домой, – соскочив со стула, объявляет Аннабель и, запутавшись в собственных ногах, буквально падает мне в руки.

Теперь я откровенно хохочу. Резко отпрянув, она краснеет до кончиков ушей. Выглядит совершенно несчастной.

– Это не смешно, Алан, – обиженно лепечет Эни и, сделав шаг в сторону, снова оступается, но успевает схватиться за столешницу.

– По-моему, ты все-таки напилась, – выношу неутешительный вердикт. – Явишься домой пьяная и облитая с ног до головы вином – вопросов у мистера Одли возникнет еще больше, и в основном ко мне.

– Мне нужно пятнадцать минут, – тяжело вздохнув, признает Аннабель.