Они были готовы сдаться.

Войдя в фойе, он оказался перед выбором — ресторан, магазин и общественный туалет. Поскольку ему хотелось посидеть на нормальном унитазе, в общественный туалет он не пошел. Его заинтересовал магазин. Полки были разграблены, но кто бы это не сделал, большую часть товара он все же оставил. Он мог найти здесь неплохую добычу. Он вспомнил, что Уэнди хотела ножницы для ногтей.

Его не покидало гнетущее чувство, что группа разваливается. Энн и Уэнди разбрелись неизвестно куда, Пол вывалил содержимое «Брэдли» прямо в сажу под предлогом наведения порядка в припасах, а водитель умирал у заправочной колонки. Энн чуть не вышибла Этану мозги. А что Тодд? Никто не хочет его слушать. Видимо они считают его ребенком. Но он не бросит группу. Он испытывал к ней очень сильную преданность. Однажды Гручо Маркс съязвил, что он никогда не хотел бы быть членом клуба, который считал бы его своим членом. Тодд всем сердцем хотел быть членом клуба, потому что ему предложили членство. Америка представлялась далекой мечтой. Это крошечное племя было сейчас его народом. Эти люди не просто инструменты для добывания пищи и охраны его сна. Они гораздо большее. Они были для него вместо семьи.

На самом деле, хоть он и доверял другим выжившим и чувствовал себя с ними комфортно, он почти не знал их как людей, даже после того, что ему пришлось вместе с ними пережить. Все, о чем они говорил, это то, как они планируют выживать ближайшие десять минут. Они не рассказывали о своих хобби, где провели прошлогодний отпуск, или какой у них любимый сорт мороженного. У них были сильны воспоминания, но они никогда не рассказывали о своем прошлом. Сейчас прошлое казалось менее реальным, чем тот монстр, атаковавший их прошлой ночью. И о прошлом было слишком болезненно вспоминать, слишком многое было потеряно. Тодду нравились другие выжившие, но его взаимоотношения с ними были преимущественно поверхностными. Он чувствовал сильнейшую связь с самой группой. Он действительно чувствовал себя в полной безопасности, общаясь с другими через группу, как через медиума.

Но если группы больше нет, к кому или чему тогда испытывать преданность?

Когда он вошел в магазин, звякнул колокольчик, от чего сердце у него бешено заколотилось. Запах был затхлый. Воздух неподвижный и какой-то мертвый. Он случайно задел ногой двухлитровую бутылку «Маунтин дью» и она покатилась по полу. Он вздрогнул от шума, поднял ружье и осмотрелся, отступая к ближайшей стене.

— Может, заходить сюда одному, была не самая лучшая идея, — подумал он, ловя ртом воздух. — Еще один подобный испуг, и я умру от разрыва сердца.

Прилавки при ближайшем рассмотрении вызвали еще большее разочарование. Большинство товара все еще лежало на полках или висело на крючках, но не было ни еды, ни воды, ни лекарств. В основном здесь были товары, предназначавшиеся дальнобойщикам, живущим в дороге не меньше месяца. Фильмы и аудио-книги, радиооборудование, плакаты «Хазмат», схемы выезда со стоянки грузовиков, дорожные атласы, электрические сковороды, тостеры, адаптеры постоянного тока, кофеварки и видеосистемы.

Тодд не понимал, зачем водителю кофеварка, но потом понял, увидев на коробке, что они работают от адаптеров постоянного тока. А эти адаптеры позволяют работать приборам с переменным током. Внезапно у него наступило прозрение. Большинство техники больше не работало, потому что ей был нужен переменный ток, и он знал единственный способ получить его при неработающей сети. Это аварийный генератор, работающий на дизельном топливе, пропане, или природном газе.

Он мог запустить все это от автомобильных аккумуляторов, которых здесь было в избытке, потому как их хозяева были либо инфицированы, либо мертвы.

— Как хорошо быть в чем-то спецом, — сказал Тодд сам себе. Он медленно стал осознавать, что только что сорвал большой куш, или вроде того.