— Так, я не поняла, — продолжила Шерон, — а откуда тварь-то взялась в могиле?

— Хуй её знает, — пожала плечами Бильге.

— Я тоже, кстати, не понял, — подтвердил Кусрам.

— Погодите! — воскликнул я. — Вы не забыли одну важную деталь?

— Какую? — спросил Кусрам.

— Мы же о чём-то говорили до того, как начать обсуждать смерть Белинай.

— Да? — нахмурилась Бильге. — Я не помню.

— Это было что-то важное. — Я попытался вспомнить. — Но что-то препятствует — что-то мешает мне вспомнить.

— И вправду, — подтвердил Кусрам. — Я тоже почему-то забыл.

— А почему мы вообще сидим на стульях по разным углам комнаты? — спросила Шерон.

— Мы от чего-то хотели друг друга уберечь, — вспомнил я. — Но от чего?

— Нам нельзя приближаться к друг другу, — напомнила Бильге.

— Вот чёрт! Это же было что-то очень важное! От этого зависели наши жизни! — с отчаянием произнёс я.

— Точно-точно! — указал на меня пальцем Кусрам. — Что-то такое было — да.

— Что последнее вы помните перед этим разговором? — спросила Бильге.

— Мы с тобой познакомились, — ответила Шерон.

— Нет-нет, там определённо что-то было между нашим знакомством и разговором о могиле моей матери, — покачала головой Бильге. — Мы ведь с тобой познакомились на кухне.

— Внатуре, — ошарашено произнесла Шерон. — Что, блин, произошло? Как мы здесь очутились?

— Так-так-так, — сосредоточился я. — Там была какая-то… оргия! Да, оргия!

— Оргия между нами? — спросил Кусрам.

— Да.

— Бред какой-то.

— Да не, серьёзно! — говорю я. — Не говори, что это бред — этого-то он и добивается!

— Кто «он»? — нахмурился Кусрам.

— Автор, — произнесла Бильге.

— Бля! — воскликнул я. — Ёпта, спасибо, Бильге!

— Вау! — радостно воскликнула Шерон. — Офигеть, ребята! Мы и в самом деле чуть об этом не забыли!

— Охренеть… — произнёс Кусрам. — Нам нужно срочно записать на чём-нибудь напоминалку о том, что мы живём в художественном произведении.

Я встал со стула и направился к письменному столу.

— Сейчас, — сказал я. — Продолжайте говорить об авторе.

— Автор-автор-автор-автор-автор, — начала повторять вслух Бильге.

— Давай быстрее! — сказала Шерон.

Я начал шариться в письменном столе.

— У вас есть ручка и бумага? — спросил я, обращаясь к Кусраму.

— В нижнем ящике, — ответил он.

Я достал тетрадку и ручку и начал писать: «Наш мир — художественный вымысел; его контролирует автор». Я вырвал листок из тетрадки и показал всем.

— Всё, теперь мы этого не забудем, — торжественно объявил я. — Весь мир узнает о том, что мы — вымышленные герои.

— И потом нас посадят в психушку с диагнозом «шизофрения», — добавила Бильге.

— Ну, не всем об этом стоит рассказывать, — рассудил я.