— Меня зовут… — Незнакомец на мгновение задумался, будто забыл свое имя. — Называйте меня Марк.

— Ты меня ждал, Марк? — спросил Иван с ударением на «меня».

— Вас, — ответил Марк. — Именно вас. Вы немного опоздали, я даже начал волноваться. Что вас задержало?

— Вначале нас пытались убить. Потом убили мы. Потом мой попутчик вырубил меня, и дальше я не могу отвечать за скорость нашего передвижения.

Иван внимательно наблюдал за руками собеседника. Кто-то советует следить за глазами противника, кто-то указывает на плечевой пояс, как на индикатор намерений и настроения, а Иван наблюдал за руками.

В конце концов, если палец ложится на спусковой крючок, это значит, что обладатель этого пальца собирается стрелять. Верная примета.

Марк стрелять пока не собирался. Марк собирался поболтать, и ладонь его правой руки лежала на автомате далеко от спуска. Еще одна странность, он ведь не может не знать, что Круль только что отошел от машины. Но сидит спокойно, головой не крутит, а рассматривает Ивана с легкой даже усмешкой.

И правильно. Если Круль вез Ивана сюда, а он вез, то либо был в сговоре с Марком, либо Марк был не один. И Круля вполне могли уже порешить за холмом и засунуть в гостеприимно открытый люк какого-нибудь танка. Это чтобы не морочить голову с могилой.

— Вас пытались убить… — сказал Марк, и улыбка на его обветренном лице стала шире.

— Вас радует слово «убить» или «пытались»? — осведомился Иван.

— Меня радует то, что мы с вами все-таки встретились. Честно признаюсь, после того как объявили о вашем исчезновении в том самом рейде, я уж и не надеялся. Но потом… Потом мне сообщили, что все в порядке, что вы живы, и это значило, что план Фомы Свечина может сработать…

— Фомы? Это ты был с ним в той хибаре? Это из-за тебя его убили?

— Да. Да. Нет. Его убили не из-за меня. Его убили для того, чтобы тайна осталась тайной, — Марк улыбку с лица не убрал, но слова прозвучали жестко и спокойно. — А вы напрасно нервничаете, Иван. Фома очень высоко оценивал ваше самообладание. Он говорил, что вы — самый невозмутимый человек, которого он знал. А оказывается, что прав был Круль, когда предложил вас стреножить перед беседой. И не нужно дергаться — рукам больно, а толку — никакого. Абсолютно.

Спокойно, приказал себе Иван. Если ничего сделать не получается, то и не нужно ничего делать. Все само собой придет к какому-нибудь результату.

Нужно сосредоточиться и слушать. И пытаться понять… Блин.

Если это Марк разговаривал с Фомой в руинах того магазинчика, это, помимо всего прочего, означало, что Марк — мусульманин.

Иван недоверчиво усмехнулся. Нет, он слышал, что есть мусульмане. Не на его Земле, а на Земле, выделенной мусульманам Господом после Возвращения. Иван даже знал, что мусульмане иногда приходят через Угольное ушко в его мир, но видел одного из них впервые.

— Вы подобрали мой суббах, — сказал Марк. — Вот этот.

Марк протянул левую руку, разжал кулак, и четки повисли на его пальцах, покачиваясь под напором горячего ветра.

— Его у меня отобрали в изоляторе, — Иван даже и не удивился больше.

Либо этот мусульманин настолько хитер и изворотлив, что смог пробраться в Конюшню и украсть свою игрушку, или имел в Конюшне неплохие связи. Иван почему-то склонялся ко второму варианту.

— Я очень устал, — сказал Марк тихо, так тихо, что Иван еле расслышал его слова в шорохе песка.