- Быть женой... истребителя! Брр-р-р!

- Лучше, чем состоять подлой супругой никчемного труса, - парировал я. - Откуда столько презрения к нашей породе, а? Ежели не ошибаюсь, кое-кто не сделался убийцей лишь оттого, что стрелять не умеет. Пять раз выпалила...

Воспоследовало очень долгое молчание.

- Почему ты не убил меня? - спросила, наконец, Франческа.

- Пожалел, - ответил я. - А может, побрезговал. Рук марать не захотел. Ты, по сути, полное ничтожество. Ни с мужчиной, ни с револьвером обращаться толком не умеешь; а выручать возлюбленного решила ценою мерзейшей гнусности. Собирайся.

- Нет. Меня растерзают.

- Заткнись. Я уподобился тебе. Сплел правдоподобную легенду о совместной битве против Санчеса и его сопляков. Никто ничего не узнает. Никогда. Я куда лучший лжец, чем ты, милочка.

- Я - лгунья?

- Ты стерва, - сказал я безо всякой искренней злости. - И ханжа вдобавок неописуемая. Покуда приказывали, прыгала к Сэму Фельтону в постельку. Но вот начала обсуждать с полковником Санчесом, как бы получше этого Фельтона к ногтю прижать - и совесть взыграла! Не сумела совокупляться с человеком, которого намечала палачу выдать... И грех замаливала, совесть задобрить хотела, белье преданному и проданному олуху стирать принялась! Это не в твоем духе, Франческа... Я сразу же призадумался, и крепко. Перемножил дважды два, получил неизбежный итог... Не просто ханжа - бесхребетная ханжа. И актриса никудышная. Надо же было явиться ко мне, зарыдать, поведать о прегрешении во имя Арчи! Отдалась, извольте видеть, Рамиро! А я, уже понимая, с кем дело имею, целомудренно и преднамеренно чмокнул тебя в лобик. И ты благоухала мылом. Тем самым, которое вручила мне, уходя к Санчесу, которого не было ни у кого больше, которого ты просто не могла употребить после "постыдного" соития, дабы уничтожить самые следы позора... Госпожа археологиня! Зарубите на носу: если занимаетесь любовью в тропиках - заметьте, в тропиках, - то изрядные следы пота остаются. Уж не вдаюсь в менее скромные подробности, замечу только, что даже наиопрятнейшие дамы после плотских радостей источают легкий, однако несомненный запах - а он-то и отсутствовал. Мы в тропиках, золотце! Но ты вряд ли занималась любовью со своим ученым супругом под экваториальными небесами: вам недосуг было. И опыта в этой области не нажили вы, госпожа Франческа. А я ценю всякое знание. Ибо сплошь и рядом оно приносит пользу. Учуяв мыло, я понял: приговор вынесен окончательно и будет исполнен весьма скоро... При полнейшем и чрезвычайно дурацком содействии доктора Диллман.

Доктор Диллман глядела почти с благоговением.

- Жаль тебя, потому и промолчу обо всем... Часовой у дерева дремал очень кстати, а наш караульщик, на платформе, закурил чок в чок тогда, когда лейтенант Барбера улепетнул подальше и уставился на джунгли, где ни зги не было видать... Рассчитали они, извольте видеть. Воробья старого на мякине хотели провести. Любители, одно слово.

- Опять, получается, возвращение Шерлока Холмса? - тихо спросила Франческа. - Но какая же ты все-таки, в отличие от Холмса, дрянь!

- Взаимно, - промолвил я. - Но теперь выслушай еще несколько слов. Мы работали вместе. Я порадовался, когда ты оказалась рядом с полковником Санчесом, ибо лучше было иметь хоть какого-то соглядатая, чем вообще никакого. И ты дала хорошее описание храма, который они превратили в штаб. Сообщила о примерном ходе переговоров с курьером, застрявшим в Санта-Розалии. Прошлой ночью прознала, что Патриция Толсон, тварь поганая, донесла Санчесу о готовящемся побеге и обрекла меня, Джеймса, Олкотта и Гендерсона верной и мучительной смерти. А прознав, честно предупредила. И, в сущности, спасла. Рассказала о потайной тропинке археологов, про которую никто ни сном, ни духом не ведал.