— И что?

— Легкое опьянение. Примерно один — один и два промилле. Согласуется с содержимым желудка.

— Наркотики?

— Никаких.

Я не поверил

— То есть, совсем никаких?

— Совсем никаких. Даже малейших следов нет.

То есть, она была не под наркотиками. Когда трахалась с тремя мужиками за день. Знаете… я веру в будущее человечества начинаю терять, господа.

— Следы борьбы есть? Подногтевое проверили?

— Следов борьбы нет никаких. Подногтевое тоже брали, насколько мне известно, ни крови, ни кожи, ничего там нет. Это вам лучше в министерстве скажут.

— Хоть что-то вам бросилось в глаза? Что-то странное, необычное.

— Ничего.

— Содержимое желудка?

— Шампанское, мясо жареное, остатки лепешки, икра. И сперма.

Твою мать…

Я досчитал до десяти, прежде чем задать следующий вопрос.

— Что вы обо всем об этом думаете, профессор? Только честно?

Профессор, перед тем как ответить, достала сигарету. По-мужски затянулась.

— Малолетняя шлюшка, снял какой-то мусульманин, поимел ее. Потом дружки его налетели. Потом испугались, убили. Бросили труп в канаву и домой.

Я посмотрел краем глаза на выражение лица Луки. Оно не радовало.

— Большое спасибо за помощь следствию, профессор — я встал — если что, мы с вами свяжемся.

Поднялась и профессор

— Была рада помочь. Вы русский, да?

— Да, а что?

— У вас там такое же?

Я вздохнул

— Если не хуже. Спасибо за консультацию.

…

Потом мы вернулись в свой кабинет, в здание МВД. Я чувствовал себя так, как будто искупался в грязной луже и еще отпил из нее.

Закрыв дверь, я достал фляжку

— Будешь?

Лука страшным взглядом посмотрел на меня

— Ты что? Мы на работе.

— Пофиг. По пятьдесят грамм можно. Стаканы есть?

Лука переместился за стол, достал какие-то маленькие стаканчики, я разбулькал коньяк. Не глядя друг на друга, выпили.

— Если…

…

— Если все это станет известным, стране п…ц. Михалич — новая футбольная звезда, за него порвут. Если станет известно, что албанцы группой изнасиловали и убили его невесту… просто начнется война.

— Ее не изнасиловали — тяжело сказал я — ты, как и я читал отчет о вскрытии. Слушал профессора. Во все связи она вступила добровольно.

— Пофиг — Лука посмотрел на меня больными глазами — никто в это не поверит, потому что не захочет поверить. Ты думаешь, я не понимаю, что произошло? Профессор права, на сто процентов. Она поссорилась с парнем, наверное, изменял ей. Решила отомстить. Пошла на набережную, снялась там на этой долбанной дискотеке. Албанцы ее трахнули, все вместе, потом что-то произошло, и они ее убили. Испугались, выбросили труп в канаву и свалили в свою долбанную Шиптарию. Вот что произошло.

— Лука, Лука…

…

— Самая большая ошибка в нашем деле — делать скоропалительные выводы. Ты уже придумал, как все было, а теперь начнешь искать факты под свою теорию, которая у тебя в голове. Это не расследование. Это профанация.

— А какие еще тут могут быть объяснения?

— Любые, Лука, любые. Жизнь — штука сложная.

Так мы и сидели, пока не позвонил телефон. Лука поднял трубку, выслушал, скривился

— Вызывают. Наверх.

…

Помощник министра внутренних дел Люба Йованич принял нас в своем кабинете.