Он вдруг остановился посреди операционного зала. Что имела в виду Эбби, угрожая рассказать соответствующим людям про Оливера и его приятелей?

* * *

После нескольких операций фиктивная корпорация в Антигуа перевела деньги на счет Виктора Сэвой в Банк Суисс, таким образом, можно было считать, что деньги уже стали чистыми, поскольку Антигуа была новой финансовой черной дырой на Карибском море. Деньги теперь находились в Швейцарии и почти на сто процентов были успешно отмыты. Однако Сэвой был человеком осторожным. Он знал, что надо быть очень внимательным к деталям и необычайно терпеливым, чтобы остаться вне досягаемости для ФБР, Службы иммиграции и натурализации, Скотланд-Ярда и правовых органов Восточной Европы, на которые давил Вашингтон, требуя найти его.

— Поставьте здесь свою подпись, — сказала сидевшая за столом молодая женщина, протягивая ему ручку.

— Certainement, — произнес Сэвой на безупречном французском, беря ручку и изображая на выплатном ордере фамилию, под которой он в тот день существовал.

— Прекрасно, теперь это ваше. — И молодая женщина протянула ему небольшую коробку.

— Merci.

В коробке лежало пятнадцать миллионов швейцарских франков — около десяти миллионов долларов — крупными купюрами. Он взял коробку и положил в карман пиджака, затем поднялся, перегнулся через стол, пожал женщине руку и спокойно пошел по роскошному залу банка.

Пройдя сквозь качающиеся двери и выйдя на улицу, Сэвой посмотрел на часы. Было без десяти три. Еще достаточно времени, чтобы положить деньги на депозит. Он свернул направо, быстро прошел по Парадеплац сто ярдов, отделявших его от Цюрихского банка, и вошел туда. Он нес огромные деньги и, хотя гордился тем, что умеет в любой ситуации держать себя в руках, чувствовал, как учащенно бьется сердце. В течение нескольких минут — пока он шел по тротуару от одного банка к другому — этими деньгами мог завладеть кто угодно на улице, в том числе и обычный вооруженный вор. Но теперь, когда Сэвой снова оказался под крышей, и деньги, и он сам были в безопасности. Более того: до денег теперь определенно уже не доберутся власти. Даже если они каким-то образом сумели проследить за хитросплетением переводов в Банк Суисс, — а правоохранительные органы США могли теперь проникать сквозь доселе непроницаемую завесу швейцарской секретности, — дорожка обрывалась на этом счету, как следы среди заснеженного поля.

В Цюрихском банке Сэвой разделил пятнадцать миллионов между двумя счетами на неравные суммы, чтобы власти не обнаружили, что сумма, полученная в Банк Суисс, была переложена в Цюрихский банк, добавив к пятидесяти миллионам, которые уже лежали на счетах, открытых на другие имена, чем счет в Банк Суисс. Теперь оставалось выполнить еще одну операцию. Он заберет деньги из Цюрихского банка разными суммами в виде удостоверенных чеков и отвезет их в банк в Лихтенштейне, где лежат другие счета. Вот тогда он будет уже абсолютно уверен в том, что никакая правительственная структура не сможет проследить перемещение денег из Нью-Йорка.

Покончив с депозитами, Сэвой вышел из банка на залитую палящим солнцем улицу. Мимо проехал трамвай, и он порадовался тому, что при нем нет больше огромных денег. Последнюю операцию он проведет завтра в Лихтенштейне, потом улетит в Афганистан.

А сейчас надо связаться с командой, проходящей подготовку на ферме в Виргинии, чтобы убедиться, что все идет по графику. Последнюю неделю ими руководил его заместитель, толковый человек, хорошо знающий свое дело. Тем не менее Сэвой всегда волновался, когда не контролировал все сам. Быстро шагая мимо многочисленных магазинов по улице, ведущей к его отелю «Бор-о-лак», он вспомнил, как мать многократно говорила ему в детстве: «Если хочешь, чтобы было сделано как надо, — делай сам».