— Здравствуйте, сэр, — радостно проговорил Вест. — Будьте добры, подождите одну минутку, кто-то стоит возле двери.

Он положил трубку и выбежал в холл. Звонок все еще дребезжал. Открыв дверь, он любезно пригласил:

— Входите и садитесь. Я задержусь на пару минут. Берите сигареты, налейте себе вина. Все на столе.

Сам он снова побежал к телефону.

— Прошу извинить меня, сэр.

— Мне необходимо вас немедленно видеть, сэр, — в тон ему сказал Чартворд.

— Господи, — простонал Вест.

— Что вы имеете против?

— Я обещал жене вернуться следующим поездом.

— Очень сожалею, Вест, но это необходимо.

Чартворд повесил трубку, и Роджер вернулся в холл.

— Вас нельзя обвинить в медлительности, — начал он. — Что ж, я рад вас видеть. Мы разумные люди. Конечно, наша работа делает нас не слишком популярными, потому что иной раз, благодаря нашим стараниям, у людей возникают крупные неприятности. Но мало у кого есть веские основания жаловаться на то, как мы с ними обходимся.

— Вы всегда начинаете разговоры со свидетелями с подобного пролога?

— Если появляется риск быть неправильно понятым, обязательно.

Впервые она улыбнулась и, стряхнув пепел с кончика сигареты, поднялась и принялась ходить взад и вперед по комнате.

— Немного подумав, инспектор, я решила быть откровенной. Содержимое того пакета, маленького пакетика, имело колоссальное значение для меня и моего мужа. Теперь пакет обнаружен.

— Прекрасно, — пробормотал Вест.

— Может быть, вам будет интересно взглянуть на него?

— Еще бы!

Она раскрыла свою сумочку и достала пакет, завернутый в коричневую бумагу. Затем протянула его Роджеру.

— Я сломала печати, чтобы удостовериться, что все цело.

— Благодарю вас.

Роджер сорвал обертку и бросил ее на стул позади себя случайным жестом, на который она, по всей видимости, не обратила никакого внимания. В его руках оказался футлярчик из черной кожи с золотыми петельками и затвором. Он внимательно осмотрел его, а затем поднял крышку.

Внутри на черном бархате покоилось изящное жемчужное ожерелье. Жемчужины были подобраны по все убывающей величине. Нитка лежала в форме двух соединенных сердец.

Роджер поднял глаза.

— Вы должны быть счастливы, что такая ценность нашлась, миссис Риддел. Этот футляр похитили у вашего мужа?

— Да нет. В конечном итоге я отыскала его в чемодане. Но я-то вообразила, что ожерелье украли.

Глаза Роджера весело блеснули.

— И ради этого вы приезжали ко мне?

Она насмешливо расхохоталась.

— Я подумала, что его украли, когда вы сказали, что у вас его нет. В субботу вечером мой муж сказал мне, что он намеревается отнести ожерелье к вам, так как боится за его сохранность. Вы, конечно, спросите, почему он не отнес его в банк или в сейф? — Она пожала плечами. — На это я не сумею ответить, инспектор. Я не могу объяснить ни одного поступка мужа за последние несколько недель. Я знаю одно, он жил невероятно напряженно, поведение его частенько бывало эксцентричным.

Роджер помолчал, потом серьезно спросил:

— Вы думаете, его убили из-за этого ожерелья?

— Не имею понятия. Вы думаете, что это действительно так?

Ее самообладание было потрясающим.

— Да, — ответил Роджер. — И в то же время такое зверское убийство из-за драгоценностей… Воры и убийцы, как правило, антагонисты, понимаете ли, нападение было такое жестокое, что…

— Инспектор, разве необходимо вдаваться в такие подробности?

— Боже мой, какой же я бездушный осел?

Роджер защелкнул футляр и отдал его женщине.