— Кое-чего мы добились, — сказал Роджер, — поймали человека по имени Берт Брей, или Герберт, или Альберт Брей из дома 16, Фишер-стрит, Ламбет. Сейчас его везут в Коннон-Роу. Джим предъявит ему обвинение в незаконном проникновении в квартиру мистера Хенби.

— Понятно. — Аббот не имел привычки высказывать энтузиазм.

— Кроме того, маленький пакет, который Брей оставил в комнате Хенби, был похищен у меня пять минут тому назад неизвестным велосипедистом.

— Вы сказали — похищен у вас?

— Да. Велосипедист — молодой человек в возрасте от 20 до 25 лет, худой, темноволосый, без шляпы, одет в светлосерые фланелевые брюки и темно-коричневый кожаный, великоватый для него, жилет. Он ехал в гоночном велосипеде, находящемся в отличном состоянии, модель мне неизвестна. Он завернул на Ламберт-Роуд к Вестминстерскому дворцу. Все ясно?

— Зайдите ко мне, когда возвратитесь, Вест, — сказал Аббот.

— Прохладный прием? — поинтересовался Хенби.

Роджер усмехнулся.

— Каким образом вам удалось заметить все эти детали? — спросил Инглтон, у которого глаза стали круглыми от удивления…

— Я смотрел, когда он ехал по улице, — объяснил Роджер, — если нам повезет, то его разыщут до вечера.

— Послушайте, Вест, вы предполагаете, что пакет очутился в моей комнате, чтобы подстроить ложное обвинение против меня?

— Да.

— Тогда в нем может быть динамит?

— Все может быть.

— Сомневаюсь в вашей правоте, — вмешался Инглтон. — Какой смысл прятать пакет под матрас Хенби? Он мог там пролежать бог знает сколько времени и никто не обратил бы на него внимания.

— Иногда матрасы переворачивают, — не согласился Хенби.

— Нет, нет, здесь что-то не так, — Инглтон не сдавал позиций, — ложное обвинение против Хенби удалось бы подстроить только в том случае, если бы полиция явилась в его дом с обыском! А это вряд ли могло произойти, не так ли?

— Член парламента не стоит выше закона, — торжественно объявил Хенби.

— Я знаю, что мы не выше закона, но Вест не влез бы к вам в квартиру и не стал бы переворачивать матрас по пустякам. Пакет никто не обнаружил бы в течение нескольких дней, а когда его нашли бы, полиция могла бы про это ничего не узнать. Я имею в виду, если его содержимое инкриминирующее.

— Иными словами, вы хотите сказать, что был бы сюрприз для меня! — Хенби выколотил трубку и ткнул черенком в сторону Инглтона.

— Я просто указываю на некоторые слабые места в теории инспектора.

— Да, вы известный мастер негативной критики, — усмехнулся Хенби.

— Она вовсе не негативная, а скорее, наоборот, конструктивная, не правда ли, инспектор? Она заставляет тебя думать о других возможностях. Устоявшиеся идеи нам не помогут, вы знаете это из собственного опыта, — оживление рассуждал Инглтон, — я не думаю, чтобы пакет был подброшен с целью дискредитировать Хенби, потому что уж слишком трудно было бы заставить полицию произвести у него обыск. Докажите мне, что можно пренебречь таким возражением, и я откажусь от своего утверждения.

— Сейчас я ничего не могу вам доказать, — согласился Роджер.

— Вот вам, пожалуйста, — злорадствовал Инглтон.

— Заткнись, Чарли, — огрызнулся Хенби, — у инспектора может сложиться дурное мнение об администрации страны, если ты будешь продолжать в том же духе. Из того, что мне известно о нем, инспектор Вест не прочь был бы произвести обыск у кого угодно под любым предлогом.