Две женщины были в белых халатах. Все они, крепко привязанные к стульям, сидели за столом с кляпами во рту.
Не успел Роджер вынуть кляп изо рта хозяйки общежития, как та сразу же разразилась жалобами и упреками в адрес полиции, но он не уделил ей внимания, пока не освободил остальных. Напротив, в отместку за ее ядовитые замечания он отвязал ее последней и быстро спросил:
— Сколько времени вы здесь находились?
— Несколько часов! — воскликнула матрона.
— Неправда. Вы преувеличиваете, мне нужно знать правду.
Она посмотрела на него так, как будто собиралась разразиться новым потоком жалоб, но затем призналась, что нападение было совершено час назад, а может быть, и менее. Она как раз давала указания кухарке насчет ужина, когда помощница пошла открывать двери и впустила огромное чудовище, которое явилось к ним на кухню в сопровождении одной из живущих здесь девиц.
У Роджера прояснилось лицо.
— Такая полная особа?
— Да, Этель Дауни. Она мне всегда не нравилась. Нахалка и грубиянка. Толстяк пригрозил мне пистолетом, а Этель привязала всех к стульям.
Роджер представил себе, с каким удовольствием Этель проделала это, а когда увидел багровые рубцы на шее и запястьях матроны, он был склонен согласиться, что она и впрямь пострадала больше остальных. Толстяк и Этель заперли всех в кухне, так что они ровным счетом ничего не слышали и не видели.
— Считайте, что вам еще повезло, что этим дело и ограничилось, — заметил Роджер. — А теперь я хотел бы получить подробную информацию об Этель Дауни. Это чрезвычайно важно.
Матрона уже пришла в себя и важно поплыла к своему кабинету. Здесь она отперла дверцу стального несгораемого шкафа и вынула оттуда папку с надписью «Дауни Этель, Милдред». Внутри находились фотография, несколько рекомендательных писем от прежних хо-!яек и краткий перечень примет, за что Роджер выразил особую благодарность хозяйке общежития.
— Этель Дауни сирота, ее родители умерли много лет назад. Она работала в конторе Финансового треста Келема.
Когда Роджер вернулся домой на Белл-стрит, было уже совсем темно. Навстречу ему от дома двинулся какой-то человек, направивший свет фонарика прямо в лицо Роджера. Узнав начальника, он шагнул назад и извинился:
— Я не сразу узнал вас, сэр.
— Ничего, все в порядке.
Сквозь занавешенное окно холла пробивался свет. Как только Роджер повернул ключ в замке, в прихожей сразу же загорелся свет и на пороге показалась Дженет.
— Это ты, бедняжка? — проворковала она. — Ужин почти готов. Я позову вас к столу через пять минут.
Дженет отправилась в кухню, поняв, что муж не был расположен к оживленной беседе.
Роджер прошел в холл, уселся в качалку, закурил и мрачно взглянул на Марка, который что-то тихонько наигрывал на пианино.
Минут через десять Дженет легонько потрясла мужа за плечо.
— Проснись, дорогой, все остывает.
Он ел с удовольствием и, покончив с ужином, почувствовал себя лучше. Все перешли в холл. Дженет принесла кофе и решила, что теперь можно посвятить мужа в события дня, который, по ее мнению, прошел удивительно спокойно. В полдень появился Марк и не оставлял ее одну ни на минуту. У Норманов все еще дежурят детективы Пеппа Моргана, а дом охраняют сотрудники Скотленд-Ярда.
После рассказа Дженет наступила очередь Роджера.
Его не прерывали, хотя Дженет, сидевшая на низком пуфике перед камином, в котором ярко горело толстое смолистое полено, не раз обмирала от ужаса, а круглый стул под Марком вертелся то в одну то в другую сторону.
— А что с этими исчезнувшими бумагами? Гризельда знает что нибудь о них? — спросил Марк, когда рассказ Роджера подошел концу.
— Она молчит, хотя кажется искренней, — сказал Роджер, нахмурившись. |