Сжимая в руке маузер, Очир на цыпочках подбежал к Звереву и тронул его за плечо.

– На улице много людей стоит,— зашептал он.— Пришли, как воры. Наверно, плохие люди…

Между тем уже стучали — спокойно, не тихо и не громко.

– Что надо? — спросил Очир, приоткрыв дверь в сени.— Почему ночью ходишь?

– Отворяй, чего боишься,— на крыльце добродушно хохотнули.— Председатель где? Дело к нему.

– Хозяин уехал.

– Ну, все одно отворяй — переночевать надо.

– Х озяин нет, ничего не знаю.

– Не валяй дурака! Друг я Турлаю, понимаешь? Друг!..

– Не надо кричать,— Очир тянул волынку.— Ты будешь кричать, я буду кричать — ссора будет. Нехорошо!

– Да ты изгаляешься, что ли! — разозлились за дверью.— Отворяй, не то дверь вышибу!

– Я буду мало–мало стрелять,— самым мирным тоном предупредил Очир.— Ты плохой друг. Хороший друг не ходит, как вор. Уходи!

На крыльце помедлили, затем в дверь с силой шибанули чем–то тяжелым. Очир выстрелил — кто–то вскрикнул, выругался, и тотчас загремели ответные выстрелы.

Очир быстро захлопнул дверь, ведущую в сени, и запер ее на крюк. Оглянулся. У дальней стены шевельнулся невидимый Зверев.

– Осторожно, Очир, — сказал он.— Будут стрелять по окнам.

Как бы в подтверждение его слов, со двора и с улицы бегло ударили по окнам — судя по звуку, из револьверов и винтовок. Зазвенели разбитые стекла. Взвизгнули, рикошетя, пули. Очир бросился на пол. Зверев, чуть замешкавшись, тоже лег под стеной, держа в поле зрения окно, выходящее во двор. В сенях что–то загрохотало, и одновременно за стеной, где жили многодетные Карпухины, поднялся разноголосый детский рев. Зверев вспомнил, что сам Карпухин уехал с Турлаем на прииски Шушейтанова, и, стало быть, с детьми сейчас одна мать. «Не выскочил бы кто из них с испугу прямо под шальную пулю»,— со страхом подумал Алексей.

– Гражданин Зверев, благоразумнее сдаться! — донеслось из–за разбитых окон.— В этом случае гарантирую жизнь.

– Что вам угодно? — помедлив, крикнул Алексей. — Нам угодно немедленно произвести в доме обыск!

– Отложите вашу затею до утра!

На некоторое время наступило затишье, если не считать того, что за стеной по–прежнему голосили дети.

Внезапно в сенях послышались шаги, дверь с силой рванули, а затем на нее обрушились хрусткие удары. Алексей поднял винтовку и два раза выстрелил в дверь. Удары тотчас прекратились, послышались невнятные голоса, и в сенях стало тихо. По окнам тоже больше не стреляли. Видимо, нападавшие совещались.

Постепенно положение стало представляться Звереву не таким ужасным, как в первые минуты. В окна, небольшие и расположенные довольно высоко от земли, вряд ли рискнут лезть. От попытки взломать дверь ночные посетители, должно быть, отказались, убоявшись выстрелов изнутри. Зверев почти успокоился. Тревожил только крик за стеной.

– Очир!— позвал Алексей вполголоса.— До утра продержимся?

– Мало–мало будем держаться,— откликнулся тот и вздохнул.— Худо маленько — курить нельзя.

– Да, закурить бы не мешало,— согласился Зверев.

– Гражданин инженер! — крикнул со двора прежний голос.