|
Работы очень много, а времени очень мало. Старость берет свое, чувствуется приближение смерти, и она уже не далеко. - Как вы чувствуете себя вообще? - Здоровье мое находится, в общем, в удовлетворительном состоянии, но простая арифметика показывает, что жить мне осталось уже очень и очень немного. Отсутствие времени не мешает мне высказаться о новом направлении в литературе. Я хочу сказать о декадентах. - Как вы определяете декадентизм? - Декадентами я называю тех художников, которые, не имея своей мысли и не зная, что сказать, стремятся произвести на читателя впечатление сопоставлением ряда сцен или просто слов, но идеи, проходящей через все произведение красной нитью, у них нет. Декадентизм гораздо сильнее и опаснее, чем это принято у нас думать. Критики наши относятся к декадентам свысока и с насмешечкой, а сами не подозревают, что это направление отразилось уже на всех родах и видах литературы. Нужно только различать криптодекадентов, то есть тайных, от явных. Первые скрывают, что они принадлежат к этой школе, а другие просто действуют. У нас есть теперь уже и пьесы такие, и свои и переводные, и, как я слышу, публика ходит их смотреть и довольна, когда ей растрогают нервы, а автор только этого и добивается. Криптодекаденты опасны, а явные в публике никогда успеха иметь не будут, так как передаваемое ими настроение слишком интимно и никем понято не будет, а, следовательно, нервов не расстроит, иначе говоря - не понравится. Просматривая современных беллетристов, я должен сознаться, что почти никогда не нахожу ни оригинальной мысли, ни даже нового какого-нибудь выражения. Только свое, хотя маленькое что-нибудь, ценно и может обеспечить жизнеспособность художественному произведению. Эту мысль еще раньше меня выразил Альфред Мюссе: "Mon verre n'est pas grand, mais je bois dans mon verre!" (*) Может быть, причиной тому мои годы, и старикам все прошлое всегда кажется лучше, но не только я люблю старые произведения, но даже старые люди, иначе говоря отражение пережитой эпохи, кажутся мне лучше, чище и нравственнее, чем современное молодое поколение. Эту мысль я и старался провести во "Власти тьмы", резко проводя грань между представителями старого и нового. Там заветы добра и веры держатся крепко и незыблемо, здесь заметно шатание, и нет цельности выдержки даже в зале. Насколько мысль моя была воспринята публикой и понята, конечно, я судить не в силах, но я собираюсь пойти как-нибудь в "Скоморох" (*2*) в раек, и послушать, что там будут говорить о моей драме и, что самое интересное, - обо мне. Мнение людей, не знающих вас лично, а потому и беспристрастных, - несомненно самое ценное.
(* Мой бокал невелик, но я пью из своего бокала! (фр.) *) - Что вы скажете относительно исполнения "Власти тьмы" на сцене Малого театра? - Об исполнении "Власти тьмы" на сцене Малого театра я не могу вам ничего сказать по той простой причине, что я не бываю в театре уже около тридцати лет. Так что мои указания, сделанные артистам, и не должны были служить им какой-нибудь руководящей нитью, а просто - советом (*3*). Прислушиваясь к отзывам и читая рецензии в газетах и журналах, я пришел к убеждению, что ни один из артистов, даже хвалимых, не играет так роль Акима, как я этого хотел и как я ее задумал. - А как бы вы хотели, Лев Николаевич? - Акима обыкновенно играют проповедником, серьезным и важным. Акима, по моему представлению, нужно играть совершенно иначе. Он должен быть вертлявый, суетливый мужичонко, вечно волнующийся, весь красный от пронимающего его волнения, беспомощно хлопающий себя руками, качающий головой и частящий свое "тае-тае". - Но тогда. Лев Николаевич, он может показаться публике смешным. - Вот этого-то я и хочу. Выходит Аким; что он ничего не стоящий мужичонко - видно даже из того, что его ни жена, ни сын в грош не ставят. Публика добродушно смеется над его заиканием, но вот настает момент, и Аким раскрывает свою душу, обнаруживает в ней такие перлы, что каждому должно сделаться жутко, невольно подумаешь в эту минуту о себе: "Я-то сохранил ли доброе и хорошее, что было мне дано наравне с Акимом?" Я не отрицаю того, что эта задача очень трудна и вряд ли какой-нибудь актер решился бы так вести роль. |
